Песец подкрался незамеченным
Шрифт:
Глава 12
– Ну что, дорогая, присаживайся - в ногах правды нет. Вон там кофе, булочки... Да ты не обращай на меня внимания, чувствуй себя, как дома. Вина, правда, не предлагаю - сам пить не хочу, а ты свою порцию покамест не заработала.
Ковалев, развалившись в кресле, слушал треск дров в камине и с неподдельным интересом разглядывал стоящую перед ним высокую, все еще красивую женщину, сохранившую, несмотря на возраст, отличную фигуру. Хотя какой там возраст - она была на семь лет моложе него, а себя Ковалев старым отнюдь
Женщина между тем с интересом и без опаски окинула взглядом комнату. Пожала плечами, но от комментариев воздержалась. Впрочем, Ковалев и сам знал, что простой и безыскусный интерьер с минимумом мебели был не в ее вкусе. Женщина вновь пожала плечами и изящно уселась на мягкий кожаный диван, точно выверенным движением закинув обтянутую французскими чулками ногу на ногу. От каждого движения по комнате распространялся запах дорогих духов. Ковалев к этому остался равнодушен - и видел, и обонял не раз, в те еще времена, когда женщина эта была куда моложе и, что уж греха таить, волновала его намного больше.
Так они сидели, молча рассматривая друг друга - женщина со все тем же легким интересом, Ковалев - без заметных эмоций. Пауза затягивалась, но Ковалева это не слишком волновало, а вот женщина постепенно начала нервничать. И, когда волнение достигло пика, она все-таки не выдержала и спросила:
– Ну что, так и будем в молчанку играть?
– Твое дело. Есть что сказать - говори, я тебя слушаю.
– Кажется, это ты захотел меня видеть. Приволокли меня сюда, во всяком случае, по твоему приказу.
– Захотел видеть - вижу. А насчет разговора речи не шло.
– Не поняла... Что тебе надо то?
– Я и вправду решил на тебя посмотреть - я ведь больше тебя не увижу.
В голову женщины закрались смутные подозрения:
– То есть как больше не увидишь?
– Да просто. Сначала, после твоих закидонов, я решил тебя просто грохнуть. По старой памяти - быстро и безболезненно. Но потом решил: все же ты мать моей дочери, да и твою мать я, в общем-то, уважаю. Поэтому ты просто уберешься очень далеко и никогда, слышишь, никогда не появишься поблизости от меня.
– Это в честь чего еще?
– Ну, вообще-то, в честь той аферы, которую ты организовала. Цыгане сдали тебя с потрохами, ты для них - никто и звать тебя никак, поэтому никаких моральных терзаний у них, думаю, не было. Ну и твой любовник все подтвердил. Вот чес-слово, масштабность вашей интриги вызывала у меня здоровый смех.
Ругательства, правда, довольно неумелые, но наполненные такой экспрессией, что завидно стало, Ковалев выслушал с интересом. Конечно, на малый боцманский загиб это не тянуло, но адмирал все равно мысленно поаплодировал даме. Потом улыбнулся и кивнул:
– Я тоже полностью разделяю твое мнение по поводу того, какие они все гады и сволочи. Под стать тебе, дорогая.
Ого! Надо было видеть, как полыхнули ее глаза. Таким взглядом, наверное, линкор испепелить можно. Ковалев, впрочем, был огнеупорным, поэтому лишь досадливо поморщился - пикировка не входила в его планы. Просто в удовольствии вставить своей бывшей шпильку-другую он удержаться не мог. Конечно, адмирал и сам был не ангелом, но тех, кто его предал, не прощал никогда - очень хорошее,
– Дорогая, хватит ругаться - этим ты себе не поможешь, хотя, конечно, и не навредишь. Я мелочиться не буду - тебе выдадут билеты, скажем, в Нарьян-Мар. Хороший такой городок, веселый, тысяч двадцать населения, если считать поселки. И чем еще хорош, так это тем, что туда трудно добраться и еще труднее оттуда выбраться [58] . Будешь жить там без права выезда. Естественно, за тобой присмотрят. Не советую пытаться уехать оттуда - этим ты просто подпишешь себе смертный приговор. Поверь, у меня хватит возможностей, чтобы привести его в исполнение, и никаких моральных терзаний я чувствовать не буду.
58
Действительно, в этот город не идет нормальной дороги (только зимник), нет железной дороги, поэтому сообщение осуществляется самолетами. Есть, правда, водный транспорт.
– И с какой стати ты решил, что я туда поеду?
– Именно потому, что я так решил, ты туда и поедешь, - ухмыльнулся Ковалев.
– Считай это жестом доброй воли. Будь на моем месте менее щепетильный человек - ты просто тихо исчезла бы, и ни одна собака с милицией тебя бы не нашла. Честно говоря, я сам с трудом удержался от соблазна именно так и поступить. Может быть и зря, кстати, ну да переживу уж как-нибудь.
– А на что я там буду жить?
– Не знаю, - пожал плечами адмирал.
– Ты ведь, кажется, геолог по образованию? Вот и давай, вспоминай, чему тебя учили. Кстати, рекомендую начать с того, чтобы найти себе жилье - оно там дорогое и выбора, в общем-то, нет, но, так и быть, на покупку скромной квартиры я тебя спонсирую, - обнадежил он ее, не глядя достал из кармана пачку денег и бросил ее на журнальный столик из тонкого, но прочного стекла.
– На первое время, думаю, хватит. Впрочем, тебе не привыкать устраиваться где угодно, когда угодно и с кем угодно, - не удержался адмирал от очередной шпильки.
– Ясно. Ну что же, я проиграла - значит, надо проигрывать достойно. Когда мы едем?
– Рад, что ты поняла насчет достоинства, жаль - поздно. Хотя, конечно, лучше поздно, чем никогда. Ты, - Ковалев сделал ударение на слове "ты", - летишь туда завтра утром, рейсовым самолетом, через Москву. Рекомендую воспользоваться случаем и в последний раз взглянуть на столицу. Я специально заказал билеты так, чтобы у тебя были примерно сутки на прогулку. Сентиментальным становлюсь, что делать...
– А Юля...
– А она, я думаю, останется здесь. Сомневаюсь, что она захочет последовать за тобой в эту дыру после того, что ты учинила. Это же надо додуматься - похищение собственной дочери организовать! Ты о ребенке подумала? О ее нервах? Хорошо хоть, крепкие они - чувствуется моя кровь, - с гордостью сказал Ковалев.
– Ты ей что, все рассказал?
– Ну да.
– Мерзавец!!!
– Знаю, и горжусь этим.
– Негодяй!..
– В зеркало взгляни, дорогая. Что-то крылышек за твоей спиной я тоже не наблюдаю.