Песенный мастер
Шрифт:
— Нет. Но совсем не так, как в твоем случае. Тебя они шугают потому, что ты лучше, чем они, они тебя просто боятся. Меня они гоняют, потому что для них я не заслуживаю даже презрения.
Когда Йосиф сказал это, Киарен поняла, что он и сам верил в подобную оценку собственной личности. Еще до нее дошло, что если позволит беседе продолжиться, так легко от этого человека ей не избавиться.
— Спасибо за компанию во время ланча, — сказала она. — Хотя, предпочитаю, чтобы ТВ ко мне не привыкал.
Тот состроил удивленную мину.
— А что я такого сказал? Почему это ты взбесилась?
Киарен
— Я не взбесилась, — ответила она своим наилучшим «а-вот-и-не-затащишь-меня-в-постель» тоном, достаточным, чтобы превратить в лед тропическую реку. Повернувшись к нему спиной, она тут же представила сосульки, свисающие с носа Йосифа, вышла из столовой и тут же пожалела о собственном поведении. Уже несколько недель она ни с кем еще не установила столь близкого контакта. Говоря точнее, уже несколько лет — никто из встреченных ею в Принстоне не удостаивал ее такой же симпатией, как этот парень. Она же отпихнула его, даже не зная имени.
Она не знала, что Йосиф идет за ней, пока он не догнал ее в стеклянном коридоре, пересекавшем полосу джунглей между столовой и офисными зданиями. Парень схватил ее за плечо, достаточно крепко, чтобы она могла так легко вырваться, но не настолько сильно, чтобы ей того хотелось. Киарен не замедлила шаг, но он прекрасно подстроился под ритм ее шагов.
— Ты уверена? — спросил он.
— В чем? — прозвучал холодный ответ.
— В том, что мы не станем приятелями. Знаешь, мне нужен приятель. Даже в виде такой холодной, подозрительной, смертельно перепуганной девицы, как ты. Хотя, естественно, ты ведешь настолько богатую светскую жизнь, что найдешь в своей записной книжке свободный вечерок, чтобы провести его со мной, не раньше, чем через несколько месяцев.
Киа-Киа повернулась к настырному собеседнику, скорее инстинктивно, чем сознательно, готовая оттолкнуть его, освободить руку и вернуться в офис в одиночестве. Но невольная улыбка испортила весь эффект — молча, Киарен пыталась погасить эту улыбку, а парень передразнивал ее, комично кривя лицо и пытаясь делать грозные мины, но безуспешно.
Девушка расхохоталась.
— Меня зовут Йосиф, — сказал парень. — А ты — Киарен, правильно?
Она кивнула, сражаясь с желанием продолжить смеяться.
— Давай притворимся, будто в твоих глазах я чего-то да стою. Притворимся, что ты желаешь встретиться со мной сегодня вечером. Далее, притворимся, что ты сообщишь мне номер твоей комнаты, и мы пойдем на прогулку по Зоне, чтобы ты не думала, будто бы я желаю затащить тебя в постель. Давай притворимся, что ты мне доверяешь.
Киа-Киа начала притворяться. Это было даже несложно.
— Тридцать два семнадцать, — сказала она.
Йосиф отпустил ее руку, и она в одиночестве возвратилась в офис, удивительным образом обрадованная, забыв даже про утреннюю унизительную нахлобучку со стороны Уорвела. Впервые с момента прибытия на Землю, она испытывала истинную симпатию к кому-то. Не очень сильную, но достаточную, чтобы провести с ним забавный вечерок. Ей даже хотелось развлечься, хотя Киа-Киа не сильно понимала, в чем, собственно, забава состоит.
Что самое удивительное, Киа-Киа сидела перед компьютером буквально несколько минут, как вдруг одна из сотрудниц, похожая
— Киарен, — сказала она.
— Да? — с подозрением ответила та, готовая к открытой враждебности, хотя в глубине души и надеялась на приятельскую болтовню — она была именно в том настроении.
— Тот сукин сын из отдела смертей, Йосиф…
— Ну?
— Дружеское предупреждение. Не заводись с ним.
— Почему?
Попугаица насторожилась — по-видимому, она не привыкла, чтобы ее расспрашивали, когда она давала непрошеные советы.
— Потому что он блядь.
Киарен уже успела выработать столь иное мнение про Йосифа, что только изумленно спросила:
— Чего?
— Ты слышала.
— Но… он ничего не пробовал, ничего не предлагал.
— Не тебе, — ответила попугаиха, нетерпеливо водя глазами. — Ты же женщина.
Потом она встала и отправилась к собственному столу, а Киарен продолжала вбивать деньги в жизни пожилых людей, размышляя, правда ли это, уговаривая сама себе, что тут нет никакой разницы, чувствуя, что портрет Йосифа как гомосексуальной проститутки полностью уничтожил радость от той четверти часа, которые она провела в его компании.
Все искушало, чтобы не отвечать, когда она услышала его голос за дверью. Нету меня, подумала девушка. Не для тебя…
Но когда он отозвался снова, ей пришлось встать с кровати и открыть дверь. Только лишь затем, чтобы увидеть его и убедиться самой, правда ли это.
— Привет, — улыбаясь, сказал Йосиф.
Девушка в ответ не улыбнулась.
— Один вопрос. Правда или ложь. Ты и вправду гомосексуальная проститутка?
Его лицо сделалось уродливым, какое-то время он не отвечал. В конце концов, тихо произнес:
— Вот видишь… Не нужно принадлежать к группе, чтобы облить кого-нибудь грязью.
Он не отрицал, а Киа-Киа всегда испытывала презрение к продажным людям. Она начала закрывать дверь.
— Погоди минутку, — попросил он.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Так ведь ты задала два вопроса.
— Хорошо, — уступила она.
— Я не проститутка, — сообщил Йосиф. — А второе только гарантирует, что с моей стороны тебе ничего не грозит, правда?
Все это было отвратительным. Сегодня Киа-Киа встретило что-то приятное, но сейчас она могла думать об этом лишь в сексуальном контексте. Понятное дело, что о гомосексуализме она слышала; в своем воображении она представляла акт между двумя мужчинами как нечто гадкое, и вот теперь, невольно, представляла Йосифа во время такого акта. Теперь он будил в ней отвращение. Его стройность, нежное лицо, невинные глаза — да ведь они были лживыми, обманными, отталкивающими.
— Извини, — сказала она. — Я хочу остаться одна.
— Нет, не хочешь, — сказал он.
— Я сама знаю, чего я хочу.
— Нет, не знаешь.
— Ну… Если я сама не знаю, уж ты точно не знаешь.
— Почему, знаю.
Йосиф осторожно толкнул дверь, проскользнул под ее рукой и вошел в комнату.
— Можешь уйти, — сказала Киарен.
— Могу, — согласился он кротко, усаживаясь на краю кровати, единственного здесь крупного предмета мебели.
Девушка нарочито уселась в кресле.