Песий бунт
Шрифт:
В ответ Умник встал в позу и, сознавая ответственность момента, произнес…
– У меня есть радикальное средство избавления города от взбунтовавшихся собак.
Мент глубоко вздохнул, поскреб под каской затылок и сказал…
– И что вы, мужички, хотите? Чтобы я вас к Полянке провел? Не выйдет… у него сейчас как раз совещание…. Как раз по этому вопросу… подождите, пожалуй… может, я вам помочь и смогу… ждите, мужички, ждите… не каждый день таких радетелей за судьбу страны встретишь… вас просто охранять надо.
Он осмотрел их с ног до головы, словно оценивая оставшуюся в дряхлых телах силу, и взял трубку. Номер он набирать не стал, ткнул пальцем в кнопку и произнес, словно предвкушая что – то хорошее…
– Тут ловцы собак пришли, так что по вашу душу… нет – нет, как обычно… сколько пили?
Вдруг обратился мент к Умнику и тот, удивленный вопросом, ответил.
– Вчера… а до этого неделю… не пил…
– Все ясно – жизнерадостно отрапортовал мент – неделю отдыхал – значит хреначил не меньше месяца….
Он положил трубку и сияющими глазами уставился на друзей…
– Не надо вам никуда идти, к вам самим сейчас выйдут…
И ведь действительно, вышли – не обманул красавец мент – два здоровенных бугая в мешковатых грязных халатах и суровыми небритыми физиономиями. Мент с улыбкой показала Умника и тот, наконец то осознав, что произошло, рванулся мимо мента вглубь здания – но было поздно, на него уже навалились, крутили руки, натягивали через голову какую-то хламиду и в мгновение ока Умник оказался спеленатым, как младенец и столь же беспомощен…
– Ну ничего – ласково пообещал один санитар, прижимая к носу быстро набухавший кровью платок – в мэрии нам нельзя с вами … как положено… общаться … А вот в больнице я с тобой поговорю… повели его…
– Сволочи!!! – вопль разнесся по гулким коридорам мэрии – хрен вам всем на рыло!! Пусть вас самих собаки жрут!! На коленях будете умолять – все равно не помогу!!
Замолчал он только в машине – не без помощи санитара, чей пудовый кулак опустился на темечко. Вислоносый, у которого в жизни был печальный опыт общения с дурдомом, словно лишился дара речи – и поэтому санитар отвесил ему только лишь легкий поощряющий подзатыльник…
Глава 3
Люди, живущие в окрестностях Лосиного острова, впервые за много лет перестали гордиться этим соседством… дело в том, что уже невозможно было зайти на окраину леса и с наслаждением там нажраться, оставив после себя горы пластиковых бутылок и одноразовой посуды. Нельзя было просто прогуляться под ручку с девушкой по песчаным тропинкам, зная, что любой куст может стать местом для самого романтичного знакомства – то есть знакомства с телом избранницы….
Подростки, накачивающиеся до одури пивом возле лесного пруда и от тупой молодежной агрессии выворачивающие из земли бревенчатые скамейки – и те вынуждены были перенести свои бесчинства на самые окраины леса, где их с завидной регулярностью стали отлавливать патрули.
Дольше всех держались спортсмены – может, из за высокого уровня энергии, может, из за спортивного упрямства они продолжали крутить педали велосипедов и стирать подошвы беговых кроссовок, ни на что не обращая внимания.
Больше всего пострадал, конечно, слой, менее всего этого заслуживший – неторопливые пенсионеры, блуждающие по зарослям в поисках лечебных травок и грибов.
Но опять же – нет правил без исключений – некоторым из них лес позволял находится в нем довольно долго… я не оговорился – именно позволял и именно лес. Похоже было, что это скопище деревьев в часе езды на метро от Красной площади (и предмет вожделений всех московских застройщиков) – стал обладать даже не разумом, а чем то еще более непонятным.
Страшные слухи стали ходить в районе Ярославского шоссе, станции Лось и даже в Медведково, и с другой стороны – от Сокольников, Преображенки, Богородского и Подбельского до Гольяново.
Словно по вечерам, оглушая столетние притихшие сосны грохотом подкованных копыт, носится на здоровенном черном жеребце сам покойный царь – ловчие соколы висят над ним в упругих струях, а перед конем легко мчится похожий на привидение здоровенный пес.
И там, где промчится ночью страшный всадник, лес приобретает колдовскую силу – и что произойдет с человеком, дерзнувшим сойти с одной из двух крупных асфальтовых дорог, пересекающих парк, неведомо никому.
Видел кто призрак Петра или нет – неизвестно, но то, что с людьми в лесу стало твориться что то странное, не подвергалось никакому сомнению. Мало кто отваживался отойти в сторону – какими бы спелыми ягодами и тяжелыми грибами не манила освобожденная от людей чаща. А те, кто все таки отходил, возвращался на родную асфальтовую полосу с расширенными от ужаса глазами и перебоями в сердце… что их так напугало всего в метре от дороги – объяснить не мог никто… просто неописуемый ужас (смертельный – как сказал один крепкий пенсионер) – буквально парализовал все тело нарушителя, а потом вышвыривал обратно…
Человеческие отбросы – пустые стеклянные бутылки и все тоже пластиковое бедствие своим ходом подползало к дороге и замирало на асфальте.
Поскольку верные себе люди – даже те, кто, несмотря на окружившую лес ауру страха и неприятия, отваживались пройти на асфальт – отказывались уносить этот мусор туда, где он и был создан, скоро вокруг дорог появились этакие мусорные заграждения. Одна старуха, возмущенная поведением природы, вдруг начала ногами спихивать грязь в придорожную траву. Она, воспитанница Ленина и Сталина, была свято уверена, что милостей от природы ждать нельзя – а позволять наглеть ей тем более…этому чертову лесу трудно, можно подумать, схоронить весь этот мусор, засыпать палой листвой, оплести корнями молодых деревьев – так нет же, мешает заслуженному отдыху трудящихся!!
Старушка верила ни в чох, ни в птичий грай – и, очистив от мусора один метр дороги, победоносно осмотрела нависшие над ней деревья…
Когда же она опустила глаза, дабы полюбоваться плодами своего труда, то охнула, схватилась за сердце и тихо отдала концы – разбросанный мусор собрался возле туфель слабо шевелящейся горкой.
Никто не хватился бедную женщину, никто и не заметил, как сухое тело, втянутое какой-то непонятной силой, продвинулось в придорожные заросли и там исчезло, скрытое палой листовой и корнями молодых деревьев.