Песий бунт
Шрифт:
Полянка растерянно пожал плечами и сообщил.
– В церковь хожу. Пост не соблюдаю – слишком работа нервная… только храм отстроил.
– Так вот, Алексей Юрьевич, скажите вашему духовнику – пусть молиться, чтобы эта идея в звериные головы не пришла. Тогда у нас, к чертям собачьим, никаких шансов не останется…
– Перестаньте молоть чепуху… – раздраженно заявил Полянка. Он справился с приступом необъяснимой паники и теперь кинологи, слишком далеко смотрящие паникеры мешали принять правильное, как ему казалось, решение.
– Перестаньте молоть чепуху. Собаки – просто безмозглые твари, которые по непонятным причинам все сошли с ума. Они не могут составить нам конкуренцию просто по определению.
– Извините – тихо сказал длинноволосый – они не могут составить нам конкуренцию, они нам ее уже составили. Вы понимаете или нет, что они не нуждаются в том, в чем нуждаемся мы? В рафинированной или термически обработанной пище или дорогих лекарствах? Или, допустим, в огромном количестве машин? Вы понимаете, что все, чем мы с вами себя окружили, является просто ненужно роскошью избалованного существа? Пока что собакам нужна только еда. И они ее от нас получают…
– Вот-вот – вскричал Полянка – и больше они от нас ничего не получат.
У длинноволосого сверкали глаза и на впалых щеках проступил яркий румянец.
– Им больше ничего и не надо. Но с чего вы взяли, что ничего не надо остальным обитателям Земли? С чего вы взяли, что к собакам не обратились с просьбой остальные существа, которых мы ежеминутно уничтожаем?
Полянка смотрел на возбужденного специалиста, и ему становилось все страшнее и страшнее – перспектива вырисовывалась ничего себе…
– И что они от нас хотят?
Длинноволосый ходил по кабинету, в голосе его слышались стальные нотки.
– Повернуть прогресс вспять. Человечество себя опозорило. Оно будет заперто в города и начнет пожирать самое себя. Потребительское общество не знает идеалов, кроме как идеала набитого брюха, тем самым оно уравняло себя с животным миром, от которого с таким необоснованным высокомерием открещивается, и, соответственно, животному миру необходимо вернуть все к естественному состоянию.
В природе равноценны волк и лось, лев и зебра, скопа и рыба. Собака и человек…
Человечеству будут оставлены города – и уничтожение его как вида произойдет сам собой… если… если…
Длинноволосый, чьи глаза уже давно подергивались пеленой, вдруг захрипел, изогнулся, некоторое время балансировал на носках кроссовок, вздел вверх руки со скрюченными пальцами – и, словно из него вынули стержень, вдруг обмяк и без сознания повалился на пол.
Поднялась суматоха – примчалась, стучал лакированными копытцами, секретарша, ахнула и побледнела, увидев валяющееся на полу тело и помчалась накручивать диск. Правда, скорая не понадобилась – Полянка схватил графин и изо всей силы легких брызнул в лицо длинноволосому распыленной струей.
Тот вздрогнул и открыл мутные глаза.
– Что было? Почему я лежу?
– Уууу, дружочек наш – грустно произнес Полянка. – ты такое только что городил, что я за свой рассудок опасался… дескать, что человечество себя дискредитировало, что пора нас изничтожать, что пора на запирать в города – чтобы сами сдохли… говорил?
Кинолог встал и заправил за уши свои индейские пряди.
– Не я это говорил. Если бы я это говорил, я бы себе отчет в этом отдавал, я бы помнил об этом. Хотя, конечно… если, как вы говорите, я городил такой бред, то я с ним целиком и полностью согласен.
– Не твои слова?
– Не мои – и точка… знаете что… было такое ощущение, что в меня вселился какой-то… бес, или ангел – точнее, архангел – моим ртом все это проговорил. Вот забавно….
– Он что, и моим ртом может все это сказать? – растерянно пробормотал Полянка – пойду на на встречу с президентом, а мой рот начнет вот что нибудь такое выдавать. Дескать, загнать нас надо в города и пусть сами там подыхаем… сильно, ничего не скажешь…этак и поста лишиться можно…
– А вот в психушку меня отправлять не надо – вдруг членораздельно проговорил длинноволосый. – я вам еще пригожусь. Вы лучше поспрашивайте там людей, помешанных на собаках. Они вам много чего интересного по ситуации рассказать смогут.
Полянка поневоле попятился – у длинноволосого опять проявилось это странное состояние, опять в глазах его переливался какой-то мутный свет, но при этом голос был точь в точь голосом самого Полянки. И мысли – длинноволосый не ошибся – были, именно такие мысли. Отправить бы его в кащенку от греха подальше, пусть там санитарам свои философские взгляды излагает… что это никакой не потусторонний голос, а мысли самого кинолога, до последней минуты Полянка не сомневался. До последней минуты – до тех пор, пока не услышал из чужого безгубого рта свой собственный голос…
– А я что? – спросил Полянка с прорезавшейся вдруг интонацией закоренелого двоечника – а что я? Я ничего. Ни в какие психушки никого я не могу помещать. Что я, доктор, что ли… идите себе, идите…
Вместе с сомнамбуличным длинноволосым быстренько вышел и коренастый ведущий передачи. Полянка нажал кнопку селектора.
– Так, Зиночка – ко мне директоров всех пяти каналов. И начальника службы охраны продуктовых магазинов…
А когда секретарша занялась звонками, позвонил сам – и если бы рядовые москвичи знали, с кем разговаривает всеми любимый мэр, то отозвали бы его, не дав доработать срок…
С раннего утра все выпуски новостей были экстренными – и ведущие, всяк на свой лад, мусолил одну и ту же тему. Ничем не объяснимая вспышка активности собак.
– «Правительство Москвы, как всегда, пропустило первые звоночки, которые были уже давно. Месяц назад все домашние собаки словно взбесилиись и ушли от своих хозяев. Домой собаки так и не вернулись. Может быть, именно тогда и надо было бить тревогу, не дожидаясь человеческих жертв….стаи наглых, прожорливых тварей, оккупировавших наши продуктовые магазины, после принятие мер, которые принял наш мэр…»