Пески. Наследие джиннов
Шрифт:
Пятьдесят фауза.
Я вытеснила из головы крики и насмешки, любопытные взгляды и внезапно свалившуюся на меня нежелательную известность. Их место занял страх – тот самый, что терзал меня уже третий день с того вечера, когда я кралась под тёмными окнами, чтобы тайком навестить Тамида, и вдруг услышала своё имя, произнесённое тётушкой:
– …Амани? – Начало фразы я не уловила, но застыла, обратившись в слух.
– Ей нужен муж. – Голос дяди Азида звучал громче слов его первой жены. – Только он сумеет наконец выбить из девки дурь. Скоро исполнится год, как нет Захии, и Амани можно будет сватать.
Мою мать повесили, и только теперь соседи понемногу переставали
– Мне и с твоими дочерьми забот хватает, – раздражённо ответила тётушка Фарра, – а ты ещё и отродье моей сестры подсовываешь! – Имени сестры она после её смерти не упоминала.
– Тогда я сам возьму её в жёны!
Дядя Азид говорил так, словно покупал лошадь. Мои пальцы судорожно вцепились в песок.
– Она слишком молода! – фыркнула тётушка и, судя по тону, презрительно отмахнулась. Этим обычно споры и заканчивались.
– Не моложе, чем Нида была… В конце концов, она и так живёт у меня в доме и ест мой хлеб. – Временами на дядюшку находило, и он мог пренебречь мнением главной жены. Похоже, идея воодушевляла его всё больше. – Так что пускай либо остаётся как моя жена, либо выметается как чья-нибудь ещё. Мне по нраву первое.
Мне это уж точно не по нраву. Лучше сразу умереть!
Сжав зубы, я глянула на бутылки. Кроме цели, ничто не имело значения.
Я спустила курок.
Первая бутылка разлетелась сразу, вторая закачалась на краю деревянного бруса. По выбоине в толстом стекле было видно, куда отрикошетила пуля. Я затаила дыхание.
Вот они, пятьдесят фауза, которых я могу никогда больше не увидеть. Смерть или спасение.
Бутылка свалилась на землю и раскололась. Толпа взревела.
С облегчением переведя дух, я повернулась, встретив изумлённый взгляд Хасана. Так смотрят на змею, чудом избежавшую ловушки. Чужак смотрел у него из-за спины, приподняв брови. Мои губы под куфией расплылись в невольной улыбке.
– Ну как?
Шрам над губой Хасана искривился.
– Становись на второй этап.
Глава 2
Не знаю, как долго ещё мы стреляли. У меня спина взмокла от пота, а Дахмад успел выхлестать между делом три бутылки своей коричневой бурды. Однако револьвер всё ещё был у меня в руках.
Теперь мишени стояли на деревянном щите, мальчик крутил ручку, и щит медленно вращался. Я шесть раз нажала на спуск, и толпа вновь разразилась рёвом, заглушая звон разбитого стекла.
Рука Хасана легла мне на плечо.
– Итак, перед вами участники сегодняшнего финала! – выкрикнул он у меня над ухом. – Наш местный чемпион – Дахмад! – Услышав своё имя, подвыпивший великан пошатнулся, победно воздевая руки. – Его главный соперник, который опять с нами, – Змей Востока! – Странноватый чужак, казалось, не заметил криков и свиста, лишь кривая усмешка скользнула по его лицу. – И наконец, открытие сегодняшнего прекрасного вечера… – Хасан вскинул мою руку, и толпа затопала, заорала и засвистела так, что стены сарая вздрогнули. – Синеглазый Бандит!
Всплеск паники мигом вытеснил всю радость. Я украдкой огляделась в поисках Фазима. Сойти за мальчишку ещё куда ни шло, но цвет глаз не скрыть. Всё остальное у меня такое же, как у любого обитателя пустыни, но даже дурак вроде Фазима, услышав про глаза, сложит два и два. Три у него вряд ли получится. Сжав зубы, я натянуто улыбнулась под куфией, пережидая неистовство публики.
Хасан уронил мою руку.
– Десять минут на последние ставки, потом финал! – объявил он.
Зрители гурьбой повалили к букмекерам.
Изман! Слово, впитанное, как молитва, из уст матери. Оно было символом огромного мира и обещанием лучшей жизни – той, что не заканчивается петлёй.
– Значит, Синеглазый Бандит? – Чужак уселся рядом, опершись локтями на поднятые колени. На меня он не смотрел. – Ну хоть получше, чем Змей Востока… – Поднял бурдюк с водой, жадно приложился к нему. Я невольно сглотнула, не в силах отвести глаз. Только сейчас поняла, как хочу пить! – Хотя всё равно кличка разбойничья. – Он глянул искоса. Ни взгляд, ни слова доверия не внушали. – Настоящее-то имя у тебя есть?
– Если так уж хочется, зови меня Оман. – Ну не представляться же в самом деле как Амани аль-Хайза, хватит с меня и синих глаз.
– Забавно! – фыркнул он. – Я тоже Оман.
– Очень забавно! – сухо усмехнулась я.
В Мирадже так называли добрую половину новорождённых сыновей – в честь нашего сиятельного султана. То ли отцы надеялись на милость правителя к обездоленным тёзкам, – которым, впрочем, едва ли светило когда-нибудь приблизиться к нему на расстояние плевка, – то ли на милость Всевышнего, оказанную по ошибке. Впрочем, незнакомец наверняка такой же Оман, как и я. Всё в нём не наше – от разреза глаз и формы лица до одежды, которая сидела на нём как чужая. Даже в речи ощущался лёгкий акцент, хотя по-мираджийски он говорил правильней, чем большинство остолопов вокруг.
Не удержавшись, я с любопытством взглянула на него.
– Ты откуда сам?
Ну вот, опять! Зачем лишний раз открывать рот? Как ни подражай голосу Тамида, риск всё равно остаётся.
«Змей» глотнул ещё воды.
– Да ниоткуда особенно… А ты?
– Тоже ничего интересного. – Можем поиграть и в такую игру.
– Будешь? – Он протянул бурдюк, но как-то слишком услужливо.
Пить хотелось зверски, но приподнимать куфию, даже краешек, я не решалась. Ничего, живём в пустыне, привыкли.
– Потерплю! – хмыкнула я, стараясь не трогать языком потрескавшиеся от жажды губы.
– Ну как хочешь, – пожал он плечами и снова запрокинул бурдюк. Я с завистью смотрела, как жадно ходит вверх-вниз его кадык. – Чемпиона нашего – вот кого жажда одолевает. – Он кивнул на краснорожего Дахмада, который принялся за новую бутылку.
– Тебе же лучше! – воскликнула я. – Меня переплюнуть не получится, так хоть вторым станешь.
Змей беззаботно хохотнул. Почему-то стало приятно, что удалось рассмешить его. Азартные игроки, с нетерпением ожидавшие финальных стрельб, смотрели с подозрением – не сговариваемся ли мы против них.