Песнь банши
Шрифт:
— Заткнитесь… — настоятельно попросил нас дракон мы с василисков одновременно повернулись в сторону голоса.
Лаэрт лежал на спине, тяжело дыша. Но его раны медленно, почти незаметно начали затягиваться. Миллиметр за миллиметром. Сначала остановилось кровотечение, а после начала регенерация.
Я вздохнула с облегчением, когда увидела заживление и радостно улыбнулась. Подбежав к кровати, я села на ее край и едва ощутимо, боясь причинить боль, прикоснулась к волосам дракона.
— Как ты? — спросила я, чувствуя, как мне физически
— Как обычно. Только хуже. Вы разбудили меня. Как?
— Ты слишком многословный для того, кого почти порубили в фарш умелые ручки банши.
— Арана. Она обучалась этому с младенчества. Мийя сделала из нее не только свою правую руку, но и палача. Для меня.
— Хочешь сказать, что Мийя продумала все это?
— Да, практически, как только родилась Арана, Мийя еще в столь юном возрасте поняла, что дракона нужно обучать. Метод кнут и пряника. Только без пряника.
— Она пытала тебя все эти годы… Даже когда была ребенком?
Меня затошнило. Я не могла поверить, что моя сестра была на такое способна. Холодный расчет, чтобы слуга никогда не покинул, а дракон не вырвался из клетки. Умно. Хитро. И продумано. Но как жестоко. Желудок скрутил тугой узел и я, кажется, позеленела. По ощущениям все было именно так.
— Я был ее любимой игрушкой, если можно так выразиться.
— Кошмарная семейка, — высказала свое наблюдение Аваната, и я не могла с ним ни согласиться.
С каждым новым днем я все больше убеждалась в том, что моя семья была отвратительна в своем стремлении все контролировать и быть на вершине. Все они были невообразимо властными и жестокими созданиями.
Что не так с этим миром? Почему каждое новое открытие заставляло меня чувствовать себя все хуже и хуже. Сначала тайна печати и порабощения, теперь банши, которая подкармливала две души в туманной чаще, а после, оказывается, еще Мийя выучила Арану, как палача Каха.
Почему моя семья не могла любить единорогов и пегасов? Почему они предпочли рушить чужие жизни?
Я никак не могла этого понять.
— А где Арана? Мийя заметит пропажу своего заместителя.
— Надеюсь, что заметит. Даже очень, — хмыкнула я, впиваясь пальцами в простыни. — Возможно, хоть это выведет ее из равновесия.
— Гайя, только не говори, что ты ее убила, — голос Лаэрта был каким — то слишком печальным и обреченным для того, кого моя кузина пытала.
— Ты был бы расстроен?
— Нет, хотел сделать это сам.
— Она жива. Не волнуйся. Ава укусила ее. Концентрация яда не смертельная, однако, жутко болезненная. Потом если захочешь, то можешь прикончить своего инквизитора.
— Эта новость греет мне душу. Но я удивлен, что ты не убила ее сама. Что случилось? Пожалела?
— Решила, что если убью, то буду не лучше, чем она и Мийя. Да и руки марать не хотела. Ты же меня знаешь, я брезгливая до такого.
***
Близился час церемонии. О! Как этого дня ждали все во дворце. Хотя, временами мне казалось, что этого жаждали все в Кахе, включая и мою сестру, которая так отчаянно пыталась от меня избавиться.
Я немного волновалась. Действительно. Это было такое странное и необычное действие. Ждать чего — то, что могло стоить мне жизни. Такое могло напугать и заставить волноваться. Осознание происходящего наваливалось на меня медленно, но верно, заставляя трястись от тревоги, охватившей тело. Утром я даже не смогла позавтракать, кусок в горло не лез, да и от довольного вида окружающих тошнило слишком сильно.
Я понимала, что возможно, своими действиями вновь подвергаю себя смертельной опасности и в этот раз я могла не вернуться из туманной чащи. Что если… что если я не вернусь и останусь там, став призраком? Мороз сковал ноги, не позволяя двигаться. Я не могла сделать и шага.
Утро было пасмурным и тревожным. Будить меня пришла сама Мийя в компании своего уже исцелившегося телохранителя. Как же я ненавидела сестру за все произошедшее. Я впервые кого — то ненавидела всем сердцем, без остатка.
— Гайя, время вставать, — над моей головой прозвучал громкий голос Старшей.
И это было последнее, что я хотела услышать в этот день. Лучше скрежет металла по стеклу, чем голос сестры.
Я грезила о том, чтобы открыть глаза и проснуться в другом месте и в другое время. Но нет. Я была в Кахе, спала в своей старой комнате и сейчас у меня были серьезные проблемы, которые необходимо было решить. Незамедлительно.
— Ты глюк, тебя нет. Это просто кошмар, — шептала я себе под нос, накрываясь одеялом и отворачиваясь от сестры и Лаэрта. Не хотела видеть Старшую. Особенно после бурной ночи, богатой на переживания, кровь и пытки.
Пусть я должна была пройти инициацию или посвящение, название не так важно, главное, мне нельзя было выходить из роли вредного подростка — банши, которая не признавала власть Старшей и всеми силами пыталась сбежать. Надо было перед этим еще попробовать телепортироваться отсюда. Чтобы уж точно мне все поверили.
— Вставай, Гайя, пора идти в храм.
Но глюк не собирался меня покидать. К сожалению.
— Сейчас я открою глаза и окажусь на берегу побережья в Мюнире, а ты окажешься страшным сном. Сгинь, а? — я повернулась и посмотрела на сестру выжидательно.
Меня тошнило от ее вида и от нее самой. Сейчас, всматриваясь в такие знакомые черты, я чувствовала лишь омерзение и отвращение. Больше не было спокойствия, что плескалось в холодных серебристых глазах или усталой улыбки, что касалась розовых губ. Нет, сестра перестала быть родной, и стала настоящей Старшей. Чужой, холодной и пугающей своей жестокостью.
Я не хотела иметь с ней ничего общего, даже одну фамилию и одну Родину.
— Я подниму ее, моя Госпожа, — снова этот рабский тон, который мне претил и который уже ненавидел Лаэрт. Но мы играли свои роли.