Песнь дружбы
Шрифт:
— Что они понимают, эти доктора? — проговорил он. — Плотника не так-то легко угробить!
Через три дня Антон был вне опасности.
13
Разумеется, нетрудно было догадаться, кто ранил Антона. Хотя столяр уже давно исчез из города, но говорили, что кто-то видел его на днях в Нейштеттене.
Альбрехт, жандарм, явился в Борн, вытащил толстый служебный блокнот в черном переплете и допросил на кухне Альвину. Она рассказала ему о письме с угрозами: «Смерть ходит вокруг Борна». Жандарм удовлетворенно поглаживал свои пышные усы: случай совершенно
Антон, разумеется, ни минуты не сомневался в том, что напал на него столяр. Говоря откровенно, он не считал его способным на такой решительный поступок, и столяр с оттопыренными ушами значительно вырос в его глазах. Столяр, с которым он в конце концов обошелся не особенно хорошо, просто отомстил — вот и все. Но ведь это, в сущности, касалось их двоих, и полиция была здесь совершенно ни при чем. Таково было мнение Антона. Если этот столяр когда-нибудь попадется ему в руки — немного же от него тогда останется!
Антон мог уже сидеть в постели; выздоравливал он быстро. Когда к нему приходили гости, он, разумеется, не мог удержаться, чтобы не прихвастнуть. Не так-то просто отправить его на тот свет, и не такие уже пробовали! Однако на этот раз его и в самом деле чуть не угробили; многие на его месте не выдержали бы, это можно сказать без преувеличения. Врач махнул на него рукой, о, н уже окончательно похолодел и окоченел — совсем застывший труп. И Антон смеялся.
Таяло. Солнце, прорываясь сквозь облака, припекало основательно и сверкало в тысячах капель, падавших с каштанов. Герман изо дня в день возил песок из нижнего рва, работа шла своим чередом. Однажды, остановив вороных на полдороге, чтобы дать им передохнуть, он увидел поднимающегося по склону горы человека.
Кто бы это мог быть? Он узнавал и снова не узнавал этого человека. На нем было светлое пальто городского покроя и твердая черная шляпа. В одной руке он нес чемодан, но на спине тащил бесформенный мешок. Не странно разве, что одетый по-городскому человек несет на спине такой огромный мешок?
Вдруг откуда ни возьмись появилась Ведьма, мчавшаяся во весь опор. Она тявкала, визжала, бросалась на путника с такой необузданной радостью, что ему пришлось опустить на землю чемодан и мешок; в конце концов она сбила шляпу с его головы. Тогда Герман увидел блестящую лысину и красное, словно подернутое ржавчиной лицо незнакомца. Герман опешил. Не может быть! Да ведь это Рыжий!
Да, это был Рыжий. Он снова здесь! Амнистия, объявил он, его помиловали. Слава Иисусу Христу! Он снова здесь.
Он поправился на десять фунтов, стал толстым и круглым, как отшлифованная колонна. Одежду, которая была на Рыжем, ему подарил начальник тюрьмы, а в мешке была рассада — флоксы, рыцарские шпоры, плющ, розы, черенки и клубни всех сортов. Весь мешок был набит ими, все для его садоводства. И через два месяца приедет Эльзхен с маленьким Робертом!
Рыжий! Какая радость для всего Борна!
— Ах, Рыжий! — воскликнула Бабетта и всплакнула. — Я же все время говорила, что они его скоро выпустят, что это просто ошибка. Разве я не говорила?
Все, все Бабетта предсказывала заранее — прямо ни дать ни взять прорицательница!
Рыжий оглядывался по сторонам, он кого-то искал.
— А где Тетушка? — спросил он.
Тетушка? Бабетта потупилась. Ах, Тетушка утонула!
— Утонула? Утка — и вдруг утонула?
Ну, она не совсем правильно выразилась. Утка забралась в бочку для воды, которую Рыжий врыл в землю на своем огороде, и не смогла оттуда выбраться. Бабетта нашла ее там на следующий день, когда она уже сдохла, выбившись из сил.
Гм! О белочке Рыжий не спросил; но как только остался один, пошел в лес и долго бродил там, посвистывая время от времени тихо и жалобно. Однако в верхушках деревьев никто не шевелился.
Его камни лежали на месте, жерди и бревна тоже, не тронута была и яма с известью. На следующий день он замесил известь и принялся класть стены. Он сопел от волнения. Герман и Карл помогали ему — Рыжий очень спешил. Через неделю домик был уже покрыт. Антон — у него все еще были ввалившиеся глаза — подкатил на тачке двери и окна, давно лежавшие наготове в сарае. Ему часто приходилось останавливать тачку — он был еще слаб, но орал почти так же громко, как прежде.
Рыжий перетащил в домик две железные кровати — свою и Ганса, — стол и пару табуреток и выкрасил все это в голубой цвет. Затем купил у Шпангенберга небольшую плиту и привез ее к себе на ручной тележке Бабетты. Он вытирал пот на затылке.
Ну что ж, теперь они, пожалуй, могут приезжать, Эльзхен и маленький Роберт, — он готов!
14
Христина получила письмо от одной приятельницы из города. Но, прочитав письмо до середины, поняла, что оно, в сущности, от Александера, — приятельница согласилась пойти на обман. Александер просил ей передать, что получил в городском театре место второго капельмейстера, заключил контракт <на три года и просит ее вернуться. Она уронила письмо на пол.
Как может мужчина быть таким наивным? Как будто ничего не случилось! Он все еще не понимал, что все кончено, ушло безвозвратно.
Вошла Бабетта: письмо обеспокоило ее.
— Надеюсь, ничего плохого, Христина? — спросила она.
Христина сидела в постели, занимаясь вязаньем; она была немного задумчива, по спокойна.
— Вот лежит письмо. Можешь его прочесть.
Бабетта надела очки и прочла.
— А ты? — спросила она. — У тебя, наверное, нет желания возвращаться?
Христина ничего не ответила, только удивленно взглянула и продолжала вязать.
— Завтра я, должно быть, поднимусь, Бабетта! — сказала она.
Христина стала наконец снова похожа на ту Христину, какой Бабетта ее помнила. Странный шафранно-желтый оттенок лица исчез, исчезли и болезненные желтые пятна. Она выглядела как раньше, только немного похудела и была бледнее обычного. Мерцающие глаза казались почти черными на побледневшем лице, их выражение стало еще более кротким и неуверенным. Загадочная улыбка снова играла на губах. В Христине появилось пугающее сходство с матерью, когда та была тяжело больна, — даже руки стали такими же узкими и прозрачными.