Песнь Гнева
Шрифт:
— Неужто?
— Да. Мне удалось прочесть некоторые моменты. Вы можете найти их сами, но я могу кратко все объяснить.
— Объясни.
— Ведьма мертва, это факт, — бросил командующий. — Но она бы ничем не смогла помочь нам, судя по тому, что она писала… Она была безумна. И состояла в отношениях с Катэлем.
— Интересно…
— Чародей много лет морочил ей голову, — сказал Милован. — Она написала, что действительно наложила заклинание, которое подарило Катэлю бессмертие и неуязвимость. Оно сделало и саму ведьму бессмертной, но, видимо, неуязвимость обошла ее
Твердолик слушал Милована и листал книгу, аккуратно переворачивая тонкие страницы.
— Ты знаешь формулу заклинания?
— Нет. Об этом ничего не сказано в дневнике.
Князь закрыл книжку и положил ее на колени, задумчиво покусывая край губы.
— Конечно, было бы проще, если бы ведьма была жива и смогла бы снять свои чары сама, — проговорил он. — Тут говорилось о том, чье это заклинание? Ее собственное?
— Нет, Ваша Светлость. Она писала, что просто знает это заклинание, и оно очень древнее.
— Значит, есть кто-то еще, кто знает это заклинание. Благодарю тебя, Милован. Ты справился с этой задачей, хоть и с несколькими огрехами.
Командир поклонился.
— И я не могу не спросить о том, что ты решил с девчонкой. Она мертва?
— Да, мертва.
— Прекрасно, — Твердолик вздохнул. — С ней было бы много проблем. Сведения, что она получила от меня, Радигоста и из дневника ведьмы… Нельзя было допустить, чтобы она кому-нибудь разболтала. Мы должны избегать любых возможных утечек информации.
— Абсолютно верно, Ваша Светлость.
— Парня нужно тоже найти.
— Мои люди уже занимаются этим.
— Хорошо… Итак. От мертвой ведьмы нам проку нет, а вот ее дневники… Мив, ты зашла очень кстати. Свой следующий шаг я доверяю тебе.
Милован обернулся и отступил, чтобы князь увидел советницу. Эльфийка подняла брови.
— Мне?
— Да. Настала пора доверить тебе серьезное дело.
Мив улыбнулась.
— Что мне нужно делать? — спросила она.
— Ты поедешь к эльфам. И будешь искать среди них того, кто знает заклинание.
— Почему вы решили, что кто-то из них может знать заклинание? — спросила Мив.
— Эльфы всегда были близки к банши. Не зря этих ведьм считали их родственницами. Логично предположить, что эльфы могли знать это заклинание и передать его банши.
— А вдруг его передала той ведьме другая ведьма?
— Пока мы начнем с эльфов. И так как тебя застрелят за предательство на расстоянии нескольких верст от Грэтиэна, то наш единственный вариант — Тор Ассиндрэль.
— Неблагий Двор? Если они что-то знают, пусть даже само заклинание, тогда почему они сразу не сняли чары с Катэля? — предположила Мив.
— Это тебе предстоит выяснить у них. Хотя, я склоняюсь к мысли, что они могли и не знать, какое именно заклинание было наложено.
— Они винят себя в том, что произошло. Я думаю, они попробовали бы все варианты.
— Если ты вернешься с острова ни с чем, нам придется искать на континенте, — сказал князь, положив руки на подлокотники кресла. — У нас нет другого выхода. Катэль силен, у него целая армия последователей, вряд ли мы снова сможем заковать его в кандалы прежде, чем умрут тысячи людей.
— Можете на меня рассчитывать. Я не уплыву оттуда, пока не узнаю всего, что позволит мне Тор Ассиндрэль, — пообещала Мив.
Князь покинул кресло и передал ей дневник.
— Тебя встретит Иарлэйт Девайн, король Неблагого Двора, — произнес Твердолик. — Ты расскажешь ему все, что знаешь, и покажешь дневник. Иарлэйт долго живет в этом мире. Так говорили еще за многие годы до взрыва на острове… Я надеюсь, он направит тебя по верному следу.
Мив согнула ноги в коленях и слегка наклонила голову, как полагалось кланяться дамам. Когда она посмотрела на князя, она заметила в его взгляде беспокойство. Но Твердолик тревожился не потому, что она может не справиться с его поручением. Он боялся за нее саму. Они впервые расставались на такой долгий срок.
***
Она не помнила, как очутилась во внутреннем дворе. Звезды сияли высоко в небе, их мерцанием можно было любоваться всю ночь. Но Есении было плевать на то, как красивы созвездия, как тепла и тиха сегодня ночь, как приятен легкий шелест деревьев и шум воды в фонтане, возле которого она остановилась. Княгиня села на край и зарыдала пуще прежнего, уронив голову на руки.
— Моя княгиня.
Есения испуганно замерла, испустив тихий вздох. Она убрала волосы, скрывшие ее покрасневшее лицо словно занавесом, и выпрямилась. Рядом с ней стоял Архип Велоров. Несмотря на поздний час, одет он был довольно парадно. Синий кафтан с крупными узорами на узких рукавах довершал золотой медальон с грифоном — особый знак, показывающийего статус в княжествах как за границей, так и в пределах родной страны. Двоюродный брат князя будто был копией своего венценосного родича, лишенной тех недостатков, какими обладал оригинал.
— Что произошло? Почему ты плачешь?
— Ничего… Ничего страшного, — Есения вытерла слезы рукавом. — Я… гуляла.
Архип наклонил голову. Его темно-зеленые глаза, такие же, как у князя, смотрели совсем по-другому. Мягко и внимательно, улыбались, не прибегая к помощи губ.
Есения замотала головой и подвинулась. Архип сел рядом. От него веяло дорогим парфюмом, который редко можно было достать даже в Велиграде. Есения знала этот запах. Этот аромат использовали юнцы дворянских кровей, ожидая, что привлекут им прекрасных дам. Но этот парфюм требовал более старшего обладателя. И Архипу очень шел этот пряный, грубоватый аромат, подчеркивавший его привлекательную наружность.
— Теплая ночь сегодня, правда? — спросил Архип.
Есения глядела в сторону, не позволяя ему рассмотреть ее опухшее лицо.
— Правда, — отозвалась она.
— На тебе сегодня очень красивое платье. Цвет… так подходит к твоим волосам.
Есения промолчала.
— Твердолик дурно с тобой обращается, — Архип подчеркнул свои слова выразительным жестом руки. — Ты многие годы дарила ему тепло и заботу, а он? Сколько раз я здесь бывал, я ни разу не видел в любви в его взгляде. Разве это справедливо по отношению к княгине?