Песнь Гнева
Шрифт:
Лета нырнула под его руку и помогла идти. Из-за дождя в лесу совсем стемнело. Они пошли в ту сторону, куда и изначально держали путь. Местность плавно пошла под уклон, и это было не очень хорошо. В лощинах крайне сложно следить за обстановкой вокруг. Если кто-то подойдет близко, он не сразу будет виден. Лета хотела уже повернуть обратно, чтобы вновь оказаться наверху, но Драгон показал на что-то рукой.
В нескольких метрах от них расположилась небольшая голая скала. Высотой она была невелика, но ее ширина внушала уважение. Издали скала выглядела как огромный, покрытый каким-то
Лета помогла Драгону снять плащ и постелила его на каменный пол. Драгон сел рядом с плащом. У него не было желания ложиться на мокрую ткань. Он осмотрелся. Потолок пещеры был низкий, а само углубление уходило дальше, и не было видно, что там.
— Вдруг здесь кто-то что-нибудь полезное оставил. Пойду осмотрюсь, — сказала Лета и отправилась во тьму пещеры.
Драгон сложил руки на груди, пытаясь согреться. В пещеру проникал холод от дождя снаружи. Слышался звериный вой в отдалении. Драгон подвинул поближе меч. Лета вернулась скоро с охапкой веток и с довольной улыбкой на губах. Этой ночью они не замерзнут.
Когда костер уже вовсю пылал, Лета чуть ослабила ремень на бедре Драгона. Она сняла с него стеганку и рубашку, расстелив их на полу возле костра. Взгляд ее невольно притянулся к горлу Драгона.
— Никак не могу привыкнуть к нему, — проговорила она, усаживаясь напротив него и снимая сапоги.
Шрам. От середины груди до самого подбородка, неровный, красноватый, уродливый. Драгон провел по нему пальцем.
— Я тоже.
Лета поставила сапоги возле костра и пошевелила босыми ногами.
— У нас остались запасы?
— Горсть ягод в сумке.
— Оставим их на утро. Сомневаюсь, что я смогу завтра кого-нибудь подстрелить.
— Ты пойдешь охотиться утром?
Лета улыбнулась и опустила глаза.
— Может, мне повезет найти хотя бы воду. Извини, но ты уже не боец.
— Ты убила такого большого зверя, — сказал Драгон после короткого молчания.
— Вот только не надо меня хвалить. Убила, но ты теперь ранен.
— Не смертельно.
— Смертельно, если тебе не поможет лекарь.
— Эй, давай не будем об этом. По крайней мере, сегодня.
Лета подтянула колени к груди и уставилась на огонь.
— Ты всегда веришь только в лучшее, — проговорила она.
— Угу. Тебе бы это тоже не помешало.
Она посмотрела на его меч, который он по обыкновению положил рядом с собой, с правой стороны.
— Почему ты взял его?
— В каком смысле?
— Ты не любишь его. Зачем ты его взял?
Драгон положил ладонь на рукоять своего клинка.
— Когда я чувствую, что в будущем придется несладко, — произнес он, — я беру его. Всегда. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что ты редко его носишь. Из всех мечей, которыми владеешь, этим ты почти никогда не пользуешься.
— И он привлек твое внимание только сейчас?
Лета нахмурилась и положила подбородок на колени.
— Нам просто нужно занять себя болтовней. Хоть о чем-нибудь. Ночь будет длинная. Я должна как-то отвлечься от переживаний за твою ногу и от урчания своего голодного желудка.
Драгон подвинулся ближе к костру и вытянул к пламени руки.
— Ты и сама прекрасно все знаешь.
Лета знала. Она смотрела на меч, вспоминая, что Драгон говорил о нем. Клинок, мистическим образом заставлявший своего хозяина испытывать удовольствие от пролитой крови. Меч, обладавший темной, по-настоящему черной душой. От этого по спине ползли мурашки.
Меч был полутораручным. У него был двойной дол, стальная оболочка, а сердцевина, как утверждал Драгон, — какой-то неизвестный металлический сплав. Костяной черенок рукояти был обтянут шершавой кожей, изогнутая крестовина украшена орнаментом из каких-то не совсем ясных символов, а посеребренное навершие выполнено в форме тюльпана. Клинок был широкий, гораздо шире, чем клинок Пчелы, и длиннее. По лезвию шла надпись: «Ellure teau mrat en fale et avime1».
— Тот, кто ковал его, преследовал нехорошую цель, — пробормотала Лета.
Драгон положил меч на колени, но не вытащил его из ножен. Он называл его Анругвин, что с эльфийского означало Гневная Песнь.
— Кто бы его ни выковал и какая бы цель ни была, этот меч не единожды выручал меня, — сказал Драгон. — Но в нем кроется зло.
Он погладил рукоять меча и вернул его на прежнее место.
Драгон происходил из дворянской семьи, но его прадедом был керник. Так случалось, что Стражи покидали свой путь и пытались вернуться к жизни простых людей. И прадед Драгона, Бехар, так поступил. Он женился на дочери богатого и знатного человека, взял ее фамилию и стал купцом. Рассказы о прадеде и были тем толчком, из-за которого Драгон захотел стать керником. Откуда Анругвин был у Бехара, он не знал. Прадед завещал передавать этот меч из поколения в поколение старшему сыну. Так Анругвин достался Драгону. Больше он ничего не знал. Ни истории меча, ни имени предыдущего хозяина, ни всех сторон той магии, что содержалась в мече.
Драгон собрал много клинков за всю свою жизнь. Некоторые ковались специально для него. Анругвин резко выделялся среди них своей прекрасной рукоятью, надписью на лезвии и темным прошлым. Он всегда жаждал крови, выскальзывая из ножен, звенел и дышал, как живой.
Может, это было просто наваждение, плод разыгравшийся фантазии. Не зная почти ничего об Анругвине, подсознание желало сочинить свою историю, как можно более странную и будоражащую. Но Лета ощущала что-то живое под сталью.
— Ты прав, — проговорила она. — Я не хочу слушать про зло в нем.
Драгон поскреб рукой щетину на своем лице.
— Хочешь, расскажу какую-нибудь другую историю, не связанную со злом, смертью и тайнами?
— Да, хочу. Но сначала…
Лета встала на колени и подползла к Драгону. Он с удивлением воззрился на нее. Она ощупала его лоб. Горячий. Перевела взгляд на его бедро.
— Болит?
— Да.
Она наклонилась к его ноге, осматривая намокший от крови и воды кусок рубахи.
— Если начнется воспаление…
— Не начнется.
— Мы не знаем, куда это чудовище засовывало свои когти перед тем, как ранить тебя, — сказала Лета.