Песнь Гнева

Кадышева Дарья

— Ты сделал то, что нужно было, — сказал Лиакон, наклонив голову. — Ты вырастил удивительного ребенка. Помог ей стать храброй и…

— Убийцей, — перебил Драгон. — Да, это была не самая лучшая из моих идей.

— Мы не будем об этом говорить, — Лиакон встал с бревна. — Что сделано, то сделано. Прошлого не вернешь. Но месть…

Драгон поднял на него глаза.

— Я хорошо тебя понимаю. И не буду настаивать на том, чтобы вы поплыли на Иггтар. Но знай, что ты подвергаешь ее опасности.

— Это

было ее желание. Не мое.

Лиакон посмотрел ему в лицо.

— Тогда сделай все возможное, чтобы ее защитить, — сказал он и отошел.

На закате, перед тем, как выдвинуться в путь, Охотничья Стрела устроила перекус. Они расселись у костра, выбрав для обеда уже освежеванную тушку какого-то крупного зверя. Лета мирно дремала весь вечер под черным деревом на потрепанном кожушке, который ей уступил один из охотников. Драгону пришлось ее разбудить, когда у костра осталось несколько илиаров. Остальные принялись собираться.

— Иди поешь. А то ничего не останется.

Она села и протерла глаза.

— Зачем они идут ночью, — простонала она. — Это же настоящий кошмар.

— Для тебя да, пока ты еще не привыкла. Но они путешествуют так уже не первую неделю. Отряд крупный, а ночь темная, хорошо скрывает их в своей тьме.

— Но они не спрячут свои глаза ночью, — ответила Лета.

— Кстати, о глазах… Ты уже допила пузырек?

— Ох, я не могу больше пить эту дрянь. Тем более, с ними это не нужно.

— Выпьешь перед дорогой. Все, что осталось. Этого надолго хватит.

Она издала горестный вздох и поднялась. Когда они подошли к костру, им уступили место возле Лиакона.

— Привет, кроха, — Черный Волк улыбнулся. — Вовремя ты. Еще бы чуть-чуть, и тебе ничего бы не досталось.

— Разве ты не должен называть меня как-то иначе? «Ваше Величество», «госпожа», «моя царевна», или что-нибудь в подобном роде? — спросила Лета, беря протянутый ей кусок красноватого мяса.

— Ты хочешь?

— Нет. Вообще нет.

— Я так и подумал. Но ты права. Мне не стоит быть таким… ммм…

— Фамильярным? — изогнула бровь Лета.

— Что это слово значит?

— Быть фамильярным — значит позволять себе вольности, — ответила она и откусила кусочек от мяса.

— Тогда это верно.

— А я не должна есть руками, я ведь особа царских кровей. Но за неимением столовых приборов с этим придется смириться.

Лиакон хохотнул. Он нравился ей. И она ему тоже. В этом большом илиаре было что-то доброе и что-то такое знакомое…

— Почему тебя зовут Черным Волком?

— Почему тебя зовут Гадючкой?

— Об этом все знают. А вот о тебе я не знаю ничего.

— Ты будешь в диком ужасе от моей истории, — Лиакон наклонился к ней и выпучил глаза.

Она рассмеялась.

— Не сегодня, кроха, — сказал он. — Не время для страшных сказок.

— Тогда расскажи, что творится на островах, — попросил его Драгон. Ему предложили отведать припасенного вина из Сфенетры, и его щеки покрылись легким румянцем. — Мы с Летой многого не знаем.

— Вы ничего не потеряли.

— И все же?

— Еще кое-что касательно нейтралитета. Не только лутарийцы нарушают его. Мы тоже.

— Я и не считал вас безгрешными, — отозвался Драгон.

— Мы все виноваты в том, что происходит. Что теряем своих, когда нужно сплотиться против эльфийского ублюдка.

— Трехсотлетнюю вражду сразу не забудешь, — Драгон кивнул и принялся за мясо.

— И люди настолько не хотят этого делать, что создали здесь особое место.

— Для чего?

— Это лагерь. Точнее, как мы слышали, какая-то старая крепость, оставшаяся от остроухих. Туда свозят пленных. Членов Ордена, ведьм из Ковена и нас.

— Правда?

— Абсолютная, — Лиакон подобрал ветку с земли и стал ворошить ею начинавшие потухать угли в костре. — Ходят слухи, что они там какие-то опыты проводят.

— Они рехнулись? — выпалила Лета.

— Это уже слишком серьезно, — сказал Драгон. — Как им такое могло в голову прийти?

— Мы пока не знаем, кто там всем руководит. Очевидно, что это происходит без ведома князя. Он бы не стал рисковать перемирием.

— Больные вымески, — проговорила Лета. — Нужно это прекратить. А ведь в княжествах вас, илиаров, проклинают за вашу жестокость.

— Как я говорил: виноваты мы и они. В разное время и при разных обстоятельствах, — ответил Лиакон. — Хотите знать еще кое-что? Вы, наверное, не в курсе.

— Говори, — произнес Драгон.

— Как мы все помним, Катэль своими деяниями привел Тор Ассиндрэль к гибели. Великий взрыв, тысячи смертей и так далее. Нам стало известно, что он хочет это повторить здесь.

— Зачем?

— Взрыв не был случайным, — сказал Лиакон и отбросил ветку. Костер вновь разгорелся. — Он пытался открыть ворота в Эстомас.

— Куда? — нахмурился Драгон.

— Эстомас. В переводе с эльфийского — Пространство, — ответила Лета. — Мир Хаоса. Ты что, не слышал этого?

— Я только знаю, что существует Хаос. Нечто такое великое и могущественное, что может погубить весь мир. А баловство с теургией этому способствует.

— Это из религии эльфов, — продолжила Лета. — Они верят, что все живое на земле создал какой-то великий божественный разум, Мэкратиаль, то есть Создатель. Но существует полная противоположность ему — Катросалифаль, Разрушитель. Владыка Хаоса. Называй, как хочешь.