Песнь койота. Дилогия
Шрифт:
Найрад оглянулся, но лучше бы этого не делал. Огромный волк с горящими глазами гнался за ними. Окровавленная пасть, стоящая дыбом шерсть. Вот, значит, как сородичи выглядят со стороны.
Они подбежали к двери.
Мальчишка был в шоковом состоянии.
— Который? — Найрад тряс связкой ключей у него перед лицом, но тот только хлопал глазами.
Тогда Найрад отвесил ему оплеуху. Это возымело эффект, Леви ткнул пальцем в нужный ключ. Только бы успеть, только бы дверь не упрямилась.
Найрад
Оборотень был совсем близко.
Найрад втащил мальчишку внутрь и захлопнул дверь с такой силой, что та чуть не слетела с петель. Он заперся, несколько раз проверил замок и только после этого перевёл дыхание.
Оборотень подоспел и в бешенстве скрёбся в несчастную дверь. Простая древесина долго не выдержит подобного натиска, поэтому нужно было спешить.
— Что это за чудовище? — испуганно спросил Леви.
— Потом, — отмахнулся Найрад.
Они бегом спустились в подземелье.
Шум наверху стал громоподобным. Оборотень бесновался в коридоре.
В этот раз их подгонял страх, и путь к зловещему ходу показался короче. Четверть часа назад Найрад молил богов, чтобы дверь в потайную тюрьму не открылась, а теперь с тем же жаром просил высшие силы об обратном.
Найрад поднёс лампу к замочной скважине, запоминая форму проёма, и перевёл взгляд на связку ключей.
Некоторые ключи казались подходящими. Затаив дыхание, он начал пробовать, но ни один не подходил. Мальчик, до этого молча топтавшийся за спиной, подал голос.
— Это вулколаки? — тихо спросил он.
— Я почем знаю? — отмахнулся Найрад.
— Почему они хотят меня убить? — не унимался тот.
Найрад перепробовал все ключи несколько раз, но дверь так и не открылась.
В отчаянии он сел на пол, обхватил голову руками и мысленно вопрошал небеса, за какие грехи на его голову свалились такие страдания.
Через какое-то время он снова взглянул на связку. Большой ключ с красивыми завитками привлёк его внимание. Головка крепилась к штоку неплотно, на стыке просматривалась тонкая полоска, забитая грязью.
Найрад отстегнул замысловатый ключ, чтобы рассмотреть его поближе. Он повертел его в руках, попробовал отвернуть головку и бинго! Та поддалась. Внутри оказался ключ поменьше. С замиранием сердца он вставил его в замочную скважину и повернул. Старые шестерёнки зловеще скрипнули. Найрад, что есть силы, рванул ручку на себя, и дверь с шумом распахнулась.
Запах тухлятины и испражнений ударил в ноздри. Хотелось отшатнуться и захлопнуть дверь, но он зажал нос рукой и шагнул внутрь. Мальчишка проскользнул следом за ним.
В большой комнате с высокими сводами стояла жуткая вонь. Найрад заметил, что в каменных стенах вырублены камеры, напоминающие неглубокие пещеры. Меж беспорядочно разбросанными по полу клетушками с полуживыми кроликами и курами шныряли крупные крысы. В центре комнаты стояло нечто вроде позорного столба: деревянная доска с отверстиями для головы и рук, а у стены расположился железный стол со ржавыми шипами и креплениями для конечностей. От одного вида этих приспособлений ему стало не по себе.
Камеры казались пустыми, однако, боковым зрением Найрад заметил шевеление. Он поднёс светильник к ближайшей решётке. В углу лежал человек, закованный в цепи. От света лампы узник сжался в комок.
— Ищи выход! — бросил Найрад мальчику.
Камера оказалась незапертой. Он подошёл и склонился над пленником. Найрад хотел освободить беднягу, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять — тот уже не жилец. Найраду потребовалось всё самообладание, чтобы подавить рвотные рефлексы.
Узник был невероятно худой. На теле несчастного не было живого места. Руки и ноги превратились в мясо.
Найрад размышлял, стоит ли облегчить его страдания и прикончить бедолагу, когда заметил следы заживления, что виднелись сквозь дыры на ветхой одежде. Заживающие места выглядели как заплаты. Кожа восстанавливалась необычным образом. Найрад уже видел такое однажды среди сородичей. Редкий дар. Самоисцеление.
Он осторожно запустил пальцы в густую шевелюру и повернул голову.
— Эй, слышишь меня?
Узник приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого света лампы.
Найрад тихонько вздёрнул его голову. Пленник снова открыл глаза и несколько секунд водил расфокусированными зрачками, прежде чем смог сконцентрировался.
— За что тебя? — только и нашёлся спросить Найрад.
— Я… — начал пленник, но его задушил приступ кашля.
Он снова зажмурился.
Найрад осторожно опустил голову на прежнее место. Зачем мучить человека, если ничем не можешь помочь.
— Не знаю, — ответил тот, глядя на него уже осмысленно.
— Оборотень? — спросил Найрад.
Узник моргнул в ответ.
— Давно тут?
Он еле заметно кивнул.
Найрад почувствовал укол совести.
Возможно, волк, которого он заколол, пришёл спасать друга.
— Есть! — крикнул Леви.
Сердце Найрада обливалось кровью. Он не мог взять пленника с собой и не решался облегчить его страдания. Перед ним стоял сложный выбор. Ещё был шанс, что оборотень сумеет пробраться и освободить собрата, но, если этого не произойдёт, и Найрад оставит узника в живых, он обречёт несчастного на вечные пытки.
Пленник молчал. Попроси он о смерти, было бы легче.
— Сюда, — крикнул Леви.
— Прости, — шепнул Найрад, отмыкая кандалы.
Это было единственное, что он мог для него сделать.