Песнь койота. Дилогия
Шрифт:
Обернувшись, он увидел, что Леви целится в него из лука.
— Ты один из них, — сказал мальчик ледяным голосом.
— Леви… — прошептал Найрад.
— Я вижу! В твоих глазах! — взвизгнул мальчишка.
К Найраду вернулось ощущение бесшабашности. С луком в руках ребёнок больше не выглядел напуганным. Напротив, он был настроен решительно.
Найраду захотелось рассмеяться.
Он предал свой род и собратьев ради этого ребёнка. Поддавшись слабости сердца, он обрёк тысячи сородичей на страдания и проложил себе дорогу в ад. Тропа в логово
— Послушай, — начал было Найрад.
— Что ты сделал с Игги? — рявкнул пацан.
Мальчишка взвинчивал себя.
— Игги ушёл навестить мать, — спокойно ответил он.
— Не лги! Я понял в подземелье, что ты захватил его тело. Недоумка всегда веселили трупы.
— Значит, и ты? А этот младенец…
— Заткнись! — прервал его Леви, — я хочу Игги обратно! — истерично крикнул он.
Найрад сел на землю по-турецки, повернувшись к мальчику вполоборота.
— Я скоро уйду, а Игги вернётся. Убьёшь меня — убьёшь и своего дружка-тугодума.
— Кто ты такой?!
— Не важно.
— Ты пришел убить меня?
Найрад нервно хихикнул.
— Я спас тебя дважды этой ночью, если ты не заметил. Я пришёл, чтобы защитить усадьбу от нападения, но не смог.
— Зачем? — лицо мальчика стало красным, он учащённо дышал.
Найрад понимал, что не стоит отвечать, но это было уже неважно.
— Чтобы изменить будущее. Это была провальная идея с самого начала, я даже не хотел браться за это дело, глупая история, если подумать…
— Я должен тебя убить! — в глазах Леви горела ненависть. Он натянул тетиву и прицелился.
Сложно промахнуться с такого расстояния. Найрада ждала лёгкая смерть и вечность в теле приведения. Небесные стражи никогда не пропустят его на пир предков.
Глаза мальчишки блестели, руки подрагивали от напряжения.
Найрад где-то читал, что смерть похожа на выселение. Человек живёт в своём доме много лет, ходит на работу, возвращается обратно. И в один прекрасный момент ему говорят: ты должен покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться.
Оборотень закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях. Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, но ничего такого не происходило.
Мальчишка медлил. Может, ещё получится его уболтать? Вдруг Найрад услышал свист стрелы и шелест крыльев.
Леви истерично кричал.
Стрела просвистела над самым ухом, задев волосы, и с шумом ушла под воду.
Найрад схватил камень, лежавший неподалёку. Он приметил его уже давно, но момента им воспользоваться не подвернулось.
Оборотень метнул круглый булыжник, целясь в голову мальчишки.
Маленькая птица кружилась над неудачливым лучником, кидаясь в глаза, а тот в бешенстве махал руками, пытаясь отделаться от назойливой птахи.
Булыжник скользнул по макушке, сдирая кожу. Ребёнок потерял равновесие и упал. Однако удар не причинил особого вреда. Леви встал на четвереньки и тянулся к луку.
— Убей его! — верещала птица безумным голосом, — немедленно! Время на исходе!
Вода приобрела золотистый оттенок. Из центра озера распространялось мягкое матовое свечение. Постепенно оно становилось ярче и расходилось по воде вращающимися кругами.
Похоже, озеро на его глазах превращалось в портал.
— Убей-убей! — визгливо орал птах.
Эхо вторило писклявому голосу проводника.
Леви изловчился и схватил птицу. Он смял бедолагу в кулаке и швырнул об стену.
Птах замолк и только слабо трепыхал крыльями.
Найрад прыгнул в озеро. Мальчишка поднял лук, выхватил стрелу из колчана и выстрелил. Острый наконечник вонзился в спину. Тело пронзила волна боли. Оборотень вскрикнул, но вода заглушила возглас.
Озеро мерцало матовым переливающимся свечением, с каждой секундой вращаясь всё быстрее. Водоворот подхватил юношу и затянул к эпицентру воронки.
Мальчик стоял на берегу, напряжённо вглядываясь в сверкающую поверхность подземного озера. Глаза его были широко распахнуты, веко подрагивало, а рот открылся от удивления.
Через какие-то минуты всё стихло. Свечение погасло, а волны улеглись. Леви трясло мелкой дрожью. Он постоял немного в кромешной темноте, а потом бросил лук и побежал зажигать светильник.
Глава 12
Ветер раскачивал ветви деревьев, свет уличных фонарей пробивался сквозь густую листву, а тени на асфальте рисовали причудливые формы, сплетая ловчую сеть лунной ночи. Кейса пробиралась через парк, расплёскивая лужи и запинаясь о колдобины. Ветер безжалостно продувал одежду, а холод пробирал до самых костей. Она натянула воротник водолазки по самые уши, но теплее от этого не стало.
Девчонка спешила. Стрелки часов давно перевалили за полночь. О безопасности в этом районе Старого города можно было только мечтать. После начала войны старые патрули распустили и сколотили новые из уличных банд. Толпы чужаков наводнили район. Местные жители, скрипя зубами, привыкли к новым порядкам. Не обошлось без десятка проломленных голов.
Услышав шум потасовки неподалёку, девчонка юркнула в тень и, затаив дыхание, прижалась к старой сосне. Мохнатые ветви дерева щекотали шею, по спине бегали мурашки. Кейса напряжённо всматривалась в темноту. Спустя несколько минут всё стихло, и она продолжила путь.
Тропа проходила через большую поляну. В самом центре лужайки луна обрисовала силуэт человека, лежащего на земле. Кейса хотела отвернуться и, ускорив шаг, проскользнуть в спасительную тень аллеи, но мужчина пошевелился. Посмотреть, что с ним или пройти мимо? Последние несколько месяцев жизнь напоминала шоу «Остаться в живых». Выйти на улицу и не вернуться было обычным делом. Многие оставили жилища и ушли в глухие места. На окраинах стреляли реже. Несколько секунд девчонка стояла в нерешительности. Любопытство оказалось сильнее. Ноги сами несли её в нужном направлении.