Песнь крови
Шрифт:
Лицо у Харлика окаменело, как будто он опасался, что любое проявление эмоций может ему навредить.
– Вы бы стали выдавать тайны своего ордена, брат?
– Нет, конечно.
– Так и не ждите, что я стану разглашать тайны своего. Вы можете подвергнуть меня пыткам, я знаю. Но я ничего не скажу!
Ваэлин увидел, как дрожат руки Харлика, лежащие у него на коленях, и невольно восхитился его мужеством. Он считал, что Седьмой орден – если он все еще существует, – это злокозненная кучка одержимых Тьмой заговорщиков, но этот перепуганный человек
– Правда ли, что это Седьмой орден организовал убийство аспектов Сентиса и Морвина? – осведомился он, более резко, чем намеревался. – Правда ли, что они пытались убить меня во время испытания бегом? Правда ли, что они обманом заставили Хентеса Мустора убить своего отца?
Харлик съежился и издал звук, похожий не то на всхлип, не то на смех.
– Седьмой орден хранит Тайны, – произнес он, как будто цитировал. – Он использует свои знания, служа Вере. Так было всегда.
– Несколько веков назад была война. Война между орденами, развязанная Седьмым орденом.
Харлик покачал головой.
– Война возникла внутри самого Седьмого ордена. Он раскололся изнутри, и прочие ордена оказались втянуты в конфликт. Война была долгой и ужасной, погибли тысячи. Когда она окончилась, выживших членов Седьмого ордена и простонародье, и знать боялись до безумия. Конклав решил, что Седьмой орден скроется из фьефов и больше не будет показываться народу. Дом его был разрушен, книги сожжены, братья и сестры рассеялись и скрылись. Однако Вера требует, чтобы орденов было семь, зримых или незримых.
– Вы имеете в виду, что на самом деле Седьмой орден так и не был уничтожен? Что он действует втайне?
– Я и так сказал вам слишком много. Не требуйте большего.
– А аспекты это знают?
Харлик зажмурился и ничего не ответил.
Ваэлин внезапно рассвирепел. Он сграбастал его за грудки, сдернул с табурета и прижал к стене.
– Аспекты знают?!!
Харлик съежился, обмяк у него в руках и испуганно забормотал, брызжа слюной:
– Конечно, знают! Они все знают!
Слова Харлика попали в точку. Воспоминания хлынули потоком. То выражение в глазах мастера Соллиса, когда он впервые произнес: «Когда-то их было семь». Испуг аспекта Элеры при этих же словах, и то, как Соллис переглянулся с ней после их рассказа о Темных способностях Одноглазого. И понимание в глазах аспекта Арлина. «Я, наверно, дурак, – сказал он себе. – Что не увидел этого сразу. Аспекты веками лгали Верным».
Он отпустил Харлика и вернулся к очагу. Книги уже почти обратились в пепел, кожаные переплеты покорежились и обуглились.
– А другие Одаренные этого не знают, верно? – спросил он, снова взглянув на Харлика. – Они не знают, кто вы.
Харлик покачал головой.
– Вы здесь с заданием?
– Я вам больше ничего не могу сказать, брат, – голос у Харлика был напряженный, но полный решимости. – Не спрашивайте, прошу вас.
– Как вам угодно, брат.
Он направился к двери, выглянул наружу, посмотрел на залитые лунным светом развалины.
– Буду вам признателен, если вы не станете упоминать о том, что брат Норта выжил, в отчетах, адресованных вашему аспекту.
Харлик пожал плечами:
– Брат Норта – не моя забота.
– Спасибо.
Он несколько часов бродил в развалинах, и воспоминания неслись в его голове бурным потоком. «Они знали все это время. Они знали». Ваэлин не мог решить, отчего он в таком смятении: оттого, что ощущает себя преданным, или причина лежит глубже. «Аспекты воплощают все достоинства Веры. Они сами суть Вера. И если они лгали…»
– Лучше бы ты и правда отправился с нами.
Он поднял глаза и увидел Норту, примостившегося на массивном обломке поваленной статуи. Ваэлин не сразу опознал мраморную голову бородатого мужчины, с выражением лица, говорящим о глубоких раздумьях. Очевидно, одно из городских светил, увековеченное в камне. Кто это был, философ или король? А может, и бог. Ваэлин прислонился ко лбу статуи, провел рукой по глубоким морщинам на челе. Кто бы это ни был, ныне он забыт. Всего лишь огромная каменная голова, которая ожидает, пока века обратят ее в пыль, в городе, где не осталось никого, кто помнил бы ее имя.
– Я… я не могу, – сказал он наконец Норте.
– Теперь ты уже говоришь не столь уверенно.
– Может быть. Но все равно, мне многое нужно узнать. И ответы я могу найти только в ордене.
– Ответы на что?
«Что-то растет. Угроза, опасность, что-то, что грозит нам всем. Я уже давно это чувствовал, хотя осознал только теперь». Ваэлин не стал этого говорить. У Норты теперь новый путь, новая семья. Если поделиться с ним, это станет для него лишней ношей.
– Мы все ищем ответы, брат, – сказал он. – Хотя ты, кажется, свои уже отыскал.
– Это правда.
Норта спрыгнул со статуи и протянул ему свой меч.
– Возьми и его вместе с талисманом. Будет тебе лишнее доказательство.
– Он может тебе пригодиться. Дорога в Северные пределы долгая и опасная. Этим людям понадобится твоя защита.
– Защищать можно по-разному. А я уже пролил достаточно крови этим мечом. Я намерен дожить до конца своих дней, больше не лишая никого жизни.
Ваэлин взял меч.
– Когда вы уйдете?
– Зимы ждать не имеет смысла. Однако убедить остальных может оказаться непросто. Некоторые из них живут здесь уже много лет.
Он помолчал. Выражение его лица неожиданно сделалось застенчивым.
– А медведя я не убивал.
– Что-что?
– Во время испытания глушью. Я его не убивал. Шалаш, который я построил, рухнул от ветра. Я был в отчаянии, я замерзал, я блуждал в снегу. Я нашел пещеру и решил, что это Ушедшие привели меня в убежище. Увы, живший там медведь не любил гостей. Он гнался за мной несколько миль и загнал на край обрыва. Мне удалось ухватиться за ветку, а медведю не повезло. Однако я довольно долго им кормился.