Песнь Лунной девы
Шрифт:
Взгляд сам зацепился за несколько иероглифов. Я моргнула, не веря своим глазам и не понимая… Стоп, я, кажется, вообще там ничего не понимала, а если и понимала…
– Что это? – всё-таки спросила дрожащим голосом.
– По всей видимости, неизвестный науке трактат о мечах. Я только этот иероглиф и сумел разобрать.
Ну да, Максимка мечи везде увидит.
– Мечах? – переспросила, закрывая глаза. – Где ты его взял?
– Мы раскопали курган, а там захоронение, видимо князя – пока не могу точно сказать. Среди шмоток и оружия я обнаружил эти листы.
– Но ты должен был внести их в опись! Всё же документируется, нумеруется, фотографируется… Максим, ты их украл?
– Не совсем! Позаимствовал на сутки. Сегодня праздник, люди не работают даже там, а потому их не хватятся. А завтра вечером, еще до того как коллеги вернутся на раскоп, я тихонечко верну их на прежнее место. Тем более, что фотографировал и пронумеровывал их я – никто ничего не заподозрит!
Я покачнулась от ужаса. Мамочки, похоже, следующий год я проведу в тюрьме, как соучастница кражи. А, может, соседи и не будут церемониться – просто казнят за хищение национального имущества, ну или, как минимум, руку… того.
– Как ты смог их вынести? – просипела внезапно севшим голосом. – Там же охрана!
– Во-первых, спрятал. Во-вторых, у меня превосходная репутация. В-третьих, Кристина, не бойся! – проворковал шеф. – Все дела до завтрашнего вечера приостановлены, весь научный коллектив экспедиции уехал на праздники домой. Понимаешь, я просто хочу ознакомиться с ними первым. Пока наши доблестные коллеги «по опасному бизнесу с вражеской стороны» будут читать и переводить рукопись – у них же приоритет в изучении предметов, найденных на родной территории, – я подготовлю пару-тройку статей и выпущу их почти одновременно…
– Как ты мог меня так подставить? Почему ты просто не отфотал листы? Ты мог бы переслать мне изображения, а не подводить под тюрьму! – Кажется, я сорвалась на крик.
– Я пробовал, честно пробовал отснять, но дорогущая камера, которая была в экспедиции, разбилась накануне, а старый телефон часть иероглифов смазывал, съедал некоторые черточки. Ну, извини, не имею привычки таскать по раскопкам пафосные мобильники! Да и связь в долине ужасная!
Я закрыла лицо ладонями. Лучше бы ты не имел привычки кидаться пафосными обещаниями.
– Кристина, – Максим подошёл ко мне совсем близко и приобнял за плечи. – Кристина, я твоё имя вообще нигде не буду упоминать!
– Скотина!
– Дорогая, я тебя люблю и уважаю как коллегу, но всё-таки я директор – забываешься! Уволю!
– И, слава богу! – Я вышла из-за стола.
Начальник поймал меня у самой двери.
– Извини, ты права!
– Максим, мне надоела эта эксплуатация! Я работаю на тебя как каторжная и никакой благодарности. Даже сейчас ты подставляешь меня, подсовываешь уникальный неизвестный источник, с которого ты потом напишешь статьи с международным индексом цитирования, а я… В случае успеха моё имя даже нигде не будет упомянуто. Это мерзко, подло, противно! Мне надоело, я устала.
– Кристин, чего ты хочешь?
– Я хочу поехать домой. Сегодня праздник. Хочу успеть хотя бы к двенадцати.
– А как насчёт премии? – Максим не был настроен сдаваться.
– Ум-м, – протянула я, усмехаясь. – Только если она будет равна двадцати моим зарплатам!
– Тринадцати…
Я потянула на себя дверную ручку.
– Тринадцать некрасивое число, к тому же несчастливое. Двадцати. Если уж садиться, то…
– Извини, дурацкая привычка торговаться. Хорошо, двадцати так двадцати.
– И как ты объяснишь бухгалтерам столь необычные траты государственных средств? – спросила, заглянув в наглые серые глаза начальства. Надо отдать ему должное – взгляд он выдержал.
– Это мои личные деньги, – ответил Максим, убирая мою руку с двери.
– И откуда у скромного директора регионального музея такие доходы? – Вырвала руку из его ладони и прислонилась спиной к стене.
– Я по ночам, по выходным и в отпуске кую доспехи и мечи.
Я даже рассмеялась от неожиданности и чуть не потеряла равновесие. Вот этот?! Этот мужчина в пиджаке и шарфике? Ой, кажется, у меня приключилась истерика.
– Мой Бог! – пробормотала, представляя начальника в кузнице, утирающим пот кружевным надушенным платочком.
– Нет, дорогая, всего лишь твой директор! – не растерялся Максим. – Пожалуйста, пожалуйста! Кристина… Я тебя отпущу в командировку, на юг, без меня. И я тебе даже отпуск дам! Представляешь! Будешь отдыхать столько, сколько пожелаешь!
– Год!
– Идёт.
– С сохранением жалования.
Макс зажмурился. Его губы шевелились, бормоча какие-то ругательства.
– Да, с сохранением жалования, – процедил мужчина.
Я закатила глаза. Умеет же добиваться своего!
– Ладно, уговорил, но завтра. Что успею, то успею. Для первой статьи тебе по любому хватит. А сегодня меня ждут мама, папа, сёстры.
– Не-а, – покачал головой Максимка, – милая, у меня ровно сутки. Ты сейчас берёшь всё, что тебе нужно, садишься в машину и приступаешь: помаленьку, потихоньку, но красиво – как ты можешь, а я тем временем отвезу тебя к родителям.
Я вздохнула, осознавая, что спорить бесполезно. Максим Сергеевич умел вцепиться в людей, как краб клешнями в свою жертву. Теперь я понимаю, как он стал директором – просто всех достал!
Я прихватила ручку, планшет и тетрадь.
На улице уже было совсем темно. Разноцветные огоньки мигали на всех фасадах домов и ветвях деревьев. С площади доносились звуки новогодней песни.
Устроившись на заднем сидении джипа, я включила верхний свет и приступила к работе. Уже через несколько строчек я поняла, что у меня на лбу выступили капельки пота. Я стянула с головы шапку и поспешила расстегнуть куртку, но даже это не помогло.
– Выключи печку, – попросила начальника.