Песнь победителя
Шрифт:
«Мало ему было, что имеет. Золота захотелось», – возмущается инженер-полковник. – «И это называется советский директор!» У меня невольно появляется горькая усмешка. Я киваю головой в сторону снующих вокруг нас демонтажников и говорю: «Все, кого Вы здесь видите, в Советском Союзе являются руководящими работниками Министерств или директорами заводов. И все они мало чем отличаются от директора II-го Госчасзавода. Поверьте уж моему опыту. К нам в CВА все чаще и чаще поступают подобные материалы».
Наш разговор заканчивается неловким
В течение двух дней мы обследуем заводы в районе Эрфурта. Мои спутники имеют задания, касающиеся специальной электроаппаратуры для оборудования военно-морских судов, в особенности подводных лодок.
Торговый флот, потерпевший колоссальные потери во время войны, пока восстанавливать не думают. Все внимание уделяется строительству Военно-Морского Флота. Так выглядит послевоенное восстановление народного хозяйства СССР.
Мне невольно бросается в глаза реакция моих спутников на всё окружающее. Я пробыл уже год в Германии и все контрасты потеряли для меня свою новизну. Я уже привык к тем вещам, которые кажутся интересными для человека, несколько дней тому назад прибывшего из СССР.
Однажды мы приехали на завод «Телефункен», чтобы установить возможности размещения репарационных наряд-заказов на изготовление приёмно-передаточных станций, для Военно-морского Флота.
Когда мы проехали заводские ворота, и наш автомобиль спускался вниз по дороге, ведущей к зданию заводоуправления, инженер-полковник, смотревший из окна автомашины, сказал капитану: «Посмотрите, Виктор Степанович! Корты!» Тот, в свою очередь выглянул в окно. Действительно, несколько теннисных кортов, аккуратно обтянутых сеткой. Кругом разбиты клумбы цветов и подобие маленького сквера для отдыха. Всё это внутри территории завода и, по-видимому, предназначается только для служащих данного предприятия.
Капитан смотрит на корты со странным интересом. Он окидывает взором не только корты, но также и скрытую зеленью фабричную ограду и возвышающиеся неподалёку производственные корпуса, как будто оценивая факт местонахождения теннисных площадок именно в этом месте.
В СССР поднимают много шума о необходимости устройства для рабочих подобных уголков отдыха на территории заводов. Несмотря на шум, зелёные уголки отдыха существуют преимущественно на бумаге, да ещё на некоторых предприятиях, где это создано исключительно на показ.
И вдруг здесь в Германии из-за кустов, без крика и без шума, выглядывают вещи, которые в СССР рекламируются как исключительные достижения советской системы. Мне кажется, что во внимательном взгляде капитана я прочел без слов: «Да ведь эти корты построены здесь давным-давно…» Неподалёку от здания, где помещается заводоуправление, осиротело ржавеют несколько рядов специальных стоек для велосипедов.
«Григорий Петрович», – спрашивает меня капитан. – «А где же велосипеды?» «Ну, это уж совсем детский вопрос», – отвечаю я. – «Конечно, в России». «Ах, да…» – улыбается капитан. – «А раньше их видно много было. Почти на каждого рабочего велосипед».
После беседы с советскими контрольными офицерами и представителями дирекции «Телефункена», во время которой мы оформляем необходимые нам наряд-заказы, инженер-полковник обращается ко мне с неожиданным предложением: «Как бы нам устроить маленькую экскурсию по заводу. Ознакомиться с процессом и организацией производства».
Технический директор «Телефункена» с готовностью берётся сопровождать нас по заводу. Мы проходим по всем отделам, соответственно движению выпускаемой заводом продукции.
В огромном зале, где производится намотка и оборка электродов радиоламп, сидят за сборочными столами несколько сот девушек и женщин. Технический директор объясняет нам детали процесса, которые, по его мнению, должны интересовать советских инженеров.
Инженер-полковник почти не слушает объяснений технического директора. Он несколько отстал от нас и, по возможности не привлекая внимания окружающих, осматривает перспективу зала. Его глаза медленно скользят по огромным окнам, как бы оценивая количество световых единиц на рабочее место.
Затем они так же внимательно прикидывают высоту помещения. Его глаза на минуту задерживаются на перегородках из армированного стекла, отделяющих работниц друг от друга наподобие кабинок для чтения в благоустроенном читальном зале.
Инженер-полковника не интересуют рассуждения о принципе отжига радиоламп. Вместо этого он внимательно осматривает рабочее место одной из работниц. Крупный министерский работник, начальник одного из Главных Управлений в Министерстве Судостроительной Промышленности, он без сомнения хорошо знаком с условиями труда рабочих в Советском Союзе.
Теперь он столкнулся с чем-то, что его глубоко заинтересовало. Я угадываю его мысли. В уме он сравнивает условия труда на немецком предприятии с соответствующими советскими заводами.
Когда мы собираемся выходить из зала, капитан останавливает меня: «Григорий Петрович, как Вам нравится этот стул?» Капитан садится на стоящий неподалёку пустой стул, ничем не отличающийся от сотен других, на которых сидят работницы. Это стандартный стул с пружинной спинкой и регулируемой высотой сиденья.
«Что Вы в нём особенного нашли, Виктор Степанович?» – спрашиваю я.
«Во-первых, стул удобный», – отвечает он. – «Для рабочих, можно сказать, даже шикарный стул. А потом обратили Вы внимание, какие стулья в заводоуправлении стоят?» «Нет. Не смотрел», – признаюсь я.
«Те же самые стулья», – с лёгкой усмешкой произносит капитан. – «И директор, и рабочие работают на одинаковых стульях. Стулья, действительно, удобные».
«Здесь это стандарт», – говорю я.
«Хм…» – коротко заключает капитан, когда мы шагаем вдогонку обогнавшей нас группе.