Песнь последнего менестреля

Скотт Вальтер

Тот, кто был Сесфордом вспоен.

31

Так ехал рыцарь с мрачной думой

Равниной вереска угрюмой,

Пока над Твидом, как утес,

Одетый в мох, не встал Мелроз.

Сурово высилось аббатство,

Монахов вековое братство.

Минуя Хоуик, слышал он

Полночной службы тихий звон

И хора сумрачное пенье,

Что замирало в отдаленье,

Подобно арфе, чья струна

Лишь ветру отвечать вольна.

Окончен путь. А ночь идет,

В конюшне конь копытом бьет,

И ждет сэр Уильям у ворот.

– ---

Умолкла арфа, и старик

Главою горестно поник

Ведь не был он уверен в том,

Что угодил гостям стихом.

Во взглядах рыцарей искал

Он осужденья иль похвал.

Он одряхлел, он весь седой.

Ему ль о славе петь былой?

Ослабла арфа, и рука

Теперь уже не так легка.

Но леди, рыцари, вся знать

Просили барда продолжать,

Готовы все наперебой

Его почтить своей хвалой:

Рука его, как встарь, верна,

Чист голос и звонка струна.

И, похвалою вдохновлен,

Опять коснулся арфы он.

Песнь вторая

1

Кто хочет Мелроз увидеть, тот

Пусть в лунную ночь к нему подойдет.

Днем солнечный свет, веселый и ясный,

Развалины эти ласкает напрасно,

А в темной ночи величаво черны

И арки окон и проломы стены,

И в лунном холодном, неверном сиянье

Разрушенной башни страшны очертанья.

Чернеют контрфорсы, и в нишах их

Белеют резные фигуры святых:

Они еще поучают живых

Обуздывать пламя страстей своих.

А Твид вдалеке рокочет уныло,

И ухает филин над чьей-то могилой.

Пойди в этот час, и пойди один

Взглянуть на громады прежних руин

И скажешь, что в жизни не видел своей

Картины прекраснее и грустней.

2

Но красотой угрюмых стен

Не любовался Делорен.

Ворота накрепко закрыты

Стучит он долго, стучит сердито,

Привратник к воротам спешит:

"Кто в поздний час так громко стучит?"

"Из Брэнксома я!" - Делорен отвечает,

И сразу монах ему отворяет:

Ведь лорды Брэнксома в трудные дни

Прекрасный Мелроз спасали в битвах

И земли аббатству дарили они,

Чтоб души их поминали в молитвах.

3

Всего два слова гонец сказал,

И молча факел привратник взял,

И вот уже покорно вперед

Стопой неслышною он идет,

А шаг Делорена громко звенит

По гулким камням монастырских плит.

Вот рыцарь пернатый шлем наклонил

В тихую келью смиренно вступил,

Где мирно дни доживает святые

Монах, служитель девы Марии.

4

"Велела леди Брэнксом сказать

Он молвил, подняв забрало,

Что из могилы сокровище взять

Сегодня пора настала..."

С убогого ложа поднялся монах,

Согбенную спину расправил,

В густой бороде его и кудрях

Снег проседи возраст оставил.

5

Глаза на рыцаря он обратил

Как небо они голубое:

"Не трусом отец твой тебя взрастил,

Коль дерзнул ты на дело такое!

Уж семьдесят лет я прощенья прошу

За проступок, давно свершенный,

Власяницу ношу и вериги ношу,

По ночам отбиваю поклоны;

Но еще не искуплен великий грех

Познанья того, что скрыто от всех.

Настанет, настанет и твой черед

Терзаться тайной виною.

Страшись расплаты: она придет!

Ну что же, следуй за мною..."

6

"Проклятья, отец мой, я не боюсь.

Я ведь и богу-то редко молюсь

Мессу выстаивать не люблю я

И призываю деву святую,

Лишь собираясь в битву лихую...

Скорей, монах, выполняй приказ.

Ты видишь - времени мало у нас".

7

На воина снова старик посмотрел,

Вздохнул в глубокой печали

И он ведь когда-то был молод и смел,

Сражался в знойной Италии.

О днях минувших задумался он,

Когда был строен, красив и силен;

И тихой походкой, усталый и хилый,

Сошел он в сад монастырский унылый,

Где камни надгробий и вечный покой,

Где кости усопших лежат под землей.

8

Цветы и травы в такие часы

Сверкают в каплях ночной росы,

А на могилах блестят изваянья

Немой белизной при лунном сиянье.

В раздумье монах любовался луной,

Потом оглядел небосклон ночной,

Где в танце искристом

На севере мглистом

Играли сполохи над землей.

И вспомнил он, как в прекрасной Кастилии

Надменные юноши на конях

Богатством нарядов глаза слепили,

Гарцуя врагам на страх...

Он знал: если сполохи в небе играют

Бесплотные духи над миром витают,

9

Открыли боковую дверь,

Вошли в алтарь... Как мрачен он!

Высокий свод как ночь гнетет,

Стройны, величавы ряды колонн.

На каменных сводах изваяны были

Кресты трилистников, чаши лилий,

Зловеще навис тяжелый карниз,

Из тьмы выступал причудливый фриз,

И чаща колонн во мраке белела,

Как в тесном колчане упругие стрелы.