Песнь русалки
Шрифт:
Солнце в последний раз оглядело лес своим красным воспаленным оком и закатилось за горизонт, таща за собой перину тумана.
— Далеко еще? — поежился Влас.
— Далеко, если будешь спрашивать, — хмыкнула Милорада, но шагу не прибавила. Лишь сказала. — Придем вовремя, не раньше и не позже. В час, когда заплутавших путников не гонят, а уж тех, кто с просьбой пришел, на пороге не оставляют. У лесного народа правила строгие.
Тени вытянулись, слились со сгущающимися сумерками, и из их перплетения вдруг вылетели искры. Они вспыхнули, как открывшиеся в темноте кошачьи глаза, и мелькали повсюду.
— Далеко еще? — поежился Влас.
— Что, волчок, хвост поджался? — съехидничала Милорада.
— Просто ответь ему, — вступился Святослав. С кошки тут же сбилась вся спесь.
— Пришли. Вон и избушка скоро покажется.
И правда, вскоре среди деревьев мелькнул конек крыши. Огоньков вокруг стало больше, они висели в воздухе через каждые несколько шагов, и только подойдя ближе путники смогли рассмотреть — то были не просто огни, а черепа. Человеческие, собачьи, волчьи, была даже пара беличьих. Они были насажены на ветки деревьев, а пустые глазницы светились и переливались отблесками белого, красного и оранжевого, как будто в каждой черепушке был разведен костерок. Проверять, так ли оно было, никто — понятное дело — не стал.
Узкая петляющая тропа провела их мимо десятка таких черепов, а затем вывела на поляну, где стояла одинокая изба. Она никак не напоминала белое и чистое жилище Милорады в Алой Топи. Обиталище Яги словно выросло из земли по собственной воле — стены покрывал толстый слой мха, на крыши росли грибы и мелкие деревца.
Стоило им ступить на поляну, как дверь с хлопком распахнулась, и на пороге появилась хозяйка. Косматая, одетая в простую рубаху с юбкой и кое-как подпоясанная, так и не поймешь, спала ли Яга или, наоборот, ее отвлекли от работы в поте лица.
Все трое остановились как вкопанные под ее тяжелым взглядом. Святослав тут же, по новой привычке, низко поклонился и дернул Власа за руку, чтоб тот сделал то же самое.
— Явились, значит, — скрестила руки на груди Яга.
— Бабушка, — кошка тут же затрусила к ней и готова была уже вскочить на плечи, но Яга оказалась проворнее, схватила заколдованную внучку за шкирку и крепко встряхнула.
— Что, лярва малолетняя, решила, что умнее всех? Довольна, умница-красавица?
— Бабушка, не надо, — заверещала Милорада, и Свят, пусть даже не видел в потемках лица Власа, знал, что тот улыбается во весь рот, даже не смущаясь.
— Чего тебе не надо? Мало я тебя за космы-то таскала, сиротинушка несчастная, — ворчала Яга, но уже не так зло. — А теперь что делать прикажешь? Наворотила дел, весь лес уже знает и сплетни разносит.
— Я же как лучше хотела!
— Решила, что самая умная, вот и получай по уму, — Яга еще раз тряхнула нерадивую внучку и опустила ее на землю. Та тут же принялась изворачиваться, пытаясь языком пригладить взъерошенную шерсть.
Только юношам показалось, что гнев лесной хозяйки утих, они попробовали шагнуть в ее сторону. Зоркие глаза тут же нашли Святослава.
— А ты, горе-жених? Доволен? Предупреждали же тебя, говорили.
— Про Кощея разговора не было.
— А так ты ж не спрашивал! — всплеснула руками Яга. Святослав нахмурился.
— Бабушка Яга…
— Какая я тебе бабушка?!
— Ты всем бабушка. Не сердись на меня за то, что я неверно понял твои подсказки. Ты ведь и сама хотела спасти внучку от участи кощеевой жены. Правда? Потому и отпустила, — заговорил он спокойно. Лицо Яги ожесточилось, но ярость уже испарилась. Осталась только боль и обида.
— Хотела. Понадеялась на вас-дураков. А теперь что?
— Ну, Милорада здесь, с тобой. Правда, в кошачьей шкуре, но главное ведь удалось спасти.
— Удалось, — кивнула Яга, скрестив руки на груди. — Но ежели б ты хотел все как есть оставить, не пришел бы.
— Все верно, бабушка, — еще один поклон, еще один шаг в сторону лесной хозяйки. — А потому мне и нужна твоя помощь. Научи, как заклятье Кощея снять, а Милораде ее облик вернуть.
Яга покачала головой. Подняла глаза на Власа.
— А тебе, волчонок, тоже что-то нужно?
— Да я бы домой отправился, но без отца мне смысла нет там быть. Так что я хочу князю своему помочь.
— Ну, дело серьезное, — почесала подбородок Яга. — О таком на пороге не разговаривают. Бегом в дом. Только воды сначала наносите, а то старой женщине не с руки ведра таскать, чтоб еще два рта прокормить.
И с прямой спиной, так редко свойственной старым женщинам, Яга вошла в избу.
Милорада показала дорогу к колодцу. Ведра оказались совсем небольшими, но стоило им наполниться водой показалось, будто их под завязку набили камнями. Свят и Влас пыжились, раздували щеки, с трудом передвигали ноги. Милорада вилась между ними, то и дело поднимая голову, но заговорить не решалась. Один раз она все же попыталась их приободрить, за что без особой ласки была послана к Лешему. Теперь она дулась, но шепоток для облегчения ноши держала при себе. А юноши кое-как все-таки дотащили ведра Яге.
Изба лесной хозяйки и изнутри ни разу не напомнила теремок Милорады. За поросшими мхом стенами скрывалась одна лишь комнатка с большим столом, занимавшим почти все место, и печью. От пола до потолка все было заполнено горшками и котелками, связками сушеных трав. Яга легко перемещалась среди беспорядка, не тревожа свои богатства. Влас огляделся и присвистнул.
— Тесновато у тебя, хозяйка.
— Чем меньше дом — тем меньше гостей в нем, — ухмыльнулась Яга. — А вы все равно валом валите. Уже не знаю даже, может, в другую чащу от вас спрятаться, а то ходят всякие дураки, помощи просят.
— Мы принесли воду, — Святослав опустил свое ведро возле печи. С лица молодого князя градом катился пот.
Милорада тут же вскочила на лавку и, подобрав лапы под себя, скрутилась в шарик и принялась внимательно наблюдать за происходящим. Яга бросила на нее быстрый взгляд и ухмыльнулась.
— А тебе и так хорошо, внученька. Может, так и останешься?
— Не надо, бабушка.
— Понятное дело, как с женихом тогда миловаться, — проскрипела старуха и зашлась кашляющим смехом.
Кошка уткнула недовольный взгляд себе в лапы, а Яга тем временем принялась за приготовление нехитрого ужина. Закинула в котелок репу, присыпала кашей, залила водой, добавила сушеных трав и все поставила в печь. Стоило ей закрыть заслонку, внутри тут же занялось пламя.