Песнь сауриалов
Шрифт:
Только Акабар почувствовал надежду, что не будет убит, как куча под ним дернулась, и он начал в нее погружаться. Его кожа сверкала в тех местах, где к нему прикасались растения. Его красно-белый халат начал гнить, обнажая его кожу волшебству кучи. Поскольку больше ему ничего не оставалось, термитец начал молиться.
Глава 19. Оружие
Элию держали четыре волшебника-сауриала, она могла только плакать и кричать, когда Корал читала дьявольскую молитву над Акабаром, объявив его кровь семенем воскрешения Моандера. Когда термитца засосала гниющая масса, созданная сауриалами для Моандера, девушка начала неудержимо трястись. Это был худший из ее кошмаров — она заставляла себя забыть о нем после пробуждения. На этот раз она видела, как Моандер поглощает ее друга, как когда-то ее. Но сейчас она не могла проснуться.
Она подумала, что Акабару следовало отправиться обратно в пещеру, как Только они узнали, что он является семенем. Она должна была вырубить его и утащить прочь. А Заре никогда не следовало позволять ему отправиться на север.
Должны были быть и другие способы предотвратить все это.
Внезапно рука девушки начала гореть, как в огне. Голубые символы на ее руке светили сильнее, чем фонарь.
— Нет, — прошептала Элия.
— Да, — сказал по-сауриальски голос.
Элия посмотрела в лицо сауриалихи, которая была когда-то возлюбленной Дракона. Ее обязанности по отношению к семени были выполнены, и жрица приблизилась к Элии. Она с нетерпением изучала руку Элии.
— Символ Моандера возвращается на ее руку, — объявила она.
Дракон уже почти достиг верха горы. Ему не было необходимости слышать слова Рта Моандера, чтобы узнать, что случилось с Элией. Он мог сам это почувствовать в символах на груди, которые связывали его с Элией. Там на чешуе он снова мог видеть голубой сияющий зубастый рот на человеческой ладони.
Когда боль отступила, он продолжил подниматься по куче растительности.
Проламываясь сквозь влажную гниющую зелень, он выкрикнул волшебное слово, заставившее его меч полыхнуть огнем. Он ударил одного из волшебников в сердце, и труп упал в кучу. Аппетит у нее был ненасытный, тело было засосано почти мгновенно.
Прежде, чем паладин смог напасть опять, Корал закончила заклинание.
Отросток из кучи поднялся, обернулся вокруг пояса Дракона и потащил его прочь от Элии. Второй обвился вокруг ног, крепко удерживая его. Он не мог разрубить отростки, чтобы не попасть по себе.
Корал подошла к паладину, в ее руке был церемониальный кинжал.
— Победитель, — прошептала она, — ты знаешь, что должно сейчас случиться.
Твое жертвоприношение привяжет волю слуги к воле Моандера.
— Корал, нет. Ты не можешь этого сделать. Это не ты. Борись с этим, пожалуйста, — попросил паладин.
— У тебя есть меч, — прошептала она.
Дракон держал свой меч около головы Корал. Огонь клинка отражался в ее белой чешуе.
— Или я убью тебя, или ты убьешь меня, — сказала Корал.
Дракон видел,какЭлия борется стремя оставшимися волшебниками-сауриалами. Если бы умереть пришлось только ему одному, он даже не подумал бы о том, чтобы убить Корал. Он позволил бы ей взять его жизнь. Но Элия его сестра, а Корал была Ртом Моандера. Он не мог позволить, чтобы Моандер получил Элию. Поэтому он колебался.
Корал подняла кинжал. Слезы сверкали в ее глазах, дымный воздух был наполнен ароматом ее горя.
— Как ты можешь заставить меня стать твоим убийцей? — зарычала она на паладина:
— Я думала, что ты любил меня.
Дракон взмахнул мечом, голова и тело Корал упали на кучу. Крови не было.
Из разрубленной шеи жрицы вывалились гнилые отростки и полетела пыль. Куча даже не пыталась засосать ее. От нее и так ничего не осталось.
Немедленно державшие Дракона отростки упали, как будто их волшебство было расколдовано. Паладин решил, что их волшебство умерло вместе с Корал, и начал осторожно приближаться к волшебникам, которые держали Элию. Один из них начал читать заклинание и сделал жест в сторону Дракона, но слова оборвались, и он упал вперед с кинжалом с спине.
Теперь Элию держали только двое. Она дернулась в сторону, ударив волшебника коленями. Дракон подбежал к оставшемуся и рассек его пополам. Как и у Корал, у этого внутри не было ничего, кроме гниющих отростков и пыли. Голыми руками Элия душила сауриалиху, стоявшую рядом с ней, пока волшебница не упала к ее ногам.
— Дракон, меч! — закричала воительница. — Дай мне свой меч!
Смутившись, Дракон позволил Элии забрать меч из своих рук. Она начала рубить вершину кучи в поисках Акабара.
Рядом с Драконом приземлилась темная фигура и молча вытащила кинжал из волшебника, который попытался направить на паладина заклинание. Фигура разогнулась и убрала кинжал в ножны. Это был Путеводец Драконошпор.
Внезапно куча дернулась, сбив на колени Дракона и Путеводца. Паладин понял, что огромная куча не просто оседает, она оживает. Он поднялся на ноги.
Элия принялась еще отчаяннее рубить растения, выкрикивая имя Акабара.
Когда паладин помог Путеводцу подняться, тот крикнул:
— Мы не можем здесь оставаться!
Дракон был согласен с этим, но заметив бешеные глаза Элии, понял, что не сможет убедить ее покинуть это место. Воздух был пропитан запахом горя Элии.
— Акабар исчез! — закричал Путеводец. — Нет никакой надежды! Если ты не поможешь мне унести ее отсюда, она погибнет!
Дракон кивнул. Взяв протянутую руку Путеводца, он подошел к Элии.
— Сестра, — позвал он, — дай мне руку. Элия смущенно посмотрела на брата-сауриала. Она не спрашивала его, она просто потянулась и схватила его за руку. Дракон со всей силы сжал ее пальцы. Элия увидела Путеводца, стоявшего за паладином. В руке бард держал путеводный камень.
— Нет! — закричала Элия.
Путеводец спел камню, трое путешественников мгновенно засветились и исчезли. Когда они появились в Поющей Пещере, Элия все еще кричала. Она выдернула руку из пальцев Дракона и направила огненный меч паладина на сердце Барда.
Путеводец отпустил руку Дракона.
— Я вернусь, — сказал он, вновь спел камню и исчез.
Когда Оливия достигла вершины кучи, та начала трястись. Хафлинг не была уверена, кажется ей это или нет, но создавалось впечатление, что куча движется на восток долины. Оливия увидела мертвые тела и задрожала.