Песнь северного ветра
Шрифт:
Что же положило начало всему этому?
Дан вспомнил, как в один из приездов в Чёрный Дом раздражённо сетовал на бесполезность всех стопок и свитков, а магистр Элдан вдруг рассмеялся и попросил показать те осколки, которые удалось найти. На затянутой белым сукном перчатки ладони чёрными звёздами рассыпалась горсть камешков. Их чернота была непроницаемой – темнее зимней ночи, темнее дна пустого колодца…
«Если ты вырвешь все страницы из книги и рассыплешь их по полу, они смешаются и станут бесполезны, пока их не склеишь вновь, восстановив порядок. Но бывает так, что рассыпанное невозможно собрать заново. Так было и с Камнем. Единая сила, разбитая чужой волей, стала гаснуть… Вот он – переломный момент, который ты ищешь. Камень – расколотый на сотню частиц, перестал
«Ты слышал этот голос?»
«Я был всего лишь рядовым орденосцем… серый плащ носил две недели, но… Да, я слышал его. Магистр Эрл погиб на моих глазах. Перед смертью он сорвал перстень. Я кинулся за ним – за камнем! Оставил поверженного командира… Нашёл в дорожной пыли, едва взял в руки, как он хищно блеснул и погас, но я успел услышать злой смех, звенящий внутри. Смех торжества и презрения – как смел ты посягнуть на то, что тебе не по плечу!»
«Что за власть была скрыта в этом Камне? Что за сила?!»
«Сила дракона. Какую ещё иную силу сможет принять и сохранить камень? Какая ещё сила, кроме драконьей, позволит видеть сокрытое в сердцах людей? Сокровенное, тайное, пылающее живым огнём…».
«Вы так думаете, магистр? – Дан подбросил камни на ладони и сжал их в кулак, спокойствие вернулось к нему. – Сила дракона была столь… злой? Столь жадной до другой силы? Но короли-драконы правили иначе… Они были властными и жесткими, да, но чтили справедливость и закон. Что ж… Осколки эти мертвы. Я часто смотрю на них, я знаю это. Они показывают мне лишь моё лицо. И иногда – в насмешку – они теплеют в руке, когда я встречаю других бастардов. Тех, в чей крови примешалась хоть капля королевской крови, драконьей крови. Всё-таки вы правы… Когда-то в этом кристалле была скрыта сила дракона. Того, кто основал королевство. Но однажды что-то или кто-то изменил эту силу. И я непременно узнаю, что произошло».
Магистр Элдан мелко кивал, соглашаясь, и всё кутался в чёрную мантию. «Так. Так и было. Но что нам теперь до этого? Камень раздроблен, угасла его сила, утихла драконья кровь, короли больше не расправят крылья… Время расцвета миновало. Орден рассеян, люди, гонимые его судом, оглохли и онемели… время полётов и время песен прошло, теперь нам осталось лишь мирно и честно жить, довольствуясь малым, не поддаваясь тоске по прошлому».
Дан ничего не сказал, оставил старика бормотать себе под нос и вышел. Время – что живая река – хоронит прежние ошибки на дне и даёт возможность, исправить их. Вот и угасший было дар снова полнит руки и сердца. Угроза суда исчезла, и люди робко прислушиваются к тому, что говорит огонь, вода, земля, о чем поёт ветер. Прислушиваются и отвечают. Он видел, какие диковинные узоры жидким золотом и серебром бегут по глиняным бокам крынок под тонкими пальцами нового ученика, как меч, выкованный честным мастером, переломился, когда им пытались зарубить невинного, как простой травяной отвар, приготовленный девочкой для матери, исцелил, хотя лекари отступились от несчастной… Он много ездил по королевству. Он смотрел. Пришло время воинам снова накинуть серые плащи на плечи. Только служить они будут не чёрному осколку, жадному до чужого дара. Они будут служить королю. Они станут тем оплотом королевства, которым не стали прежние орденосцы, будут хранить, а не отбирать. Осколки же он уничтожит. Сотрёт в пыль. Чтобы никто не пытался вновь разбудить дракона в себе.
Но он просчитался. Он так просчитался!
Дан глухо рассмеялся и обвел взглядом свой кабинет. Высокие стрельчатые окна открывали вид на весь город. Столица королевства располагалась на берегу Зеркального озера – вытянувшегося узкой каплей с запада на восток – и Белая башня замка возвышалась над ней прямым светлым столбом. Отсюда прекрасно было видно, как он летел. Черный дракон, явившийся в королевство.
Прилетел ли он с севера или прорвался сквозь неприступные горные пики, не имело значения. Вновь пришел дракон
И теперь тёмная кровь бежит по его венам, и прорастает чешуя на коже в полночь. И нужно вновь в свитках ответы искать, как стать королю драконом, но душу свою не потерять.
Глава 4. Охотник. На пороге
Охотник прошел последний поселок на побережье. Здесь его встретили настороженно, проводили быстро, едва снабдив всем самым необходимым. Как будто знали, куда идёт. И что не только пушнину умеет добывать. Люди севера привыкли жить тесным кругом, мгновенно отличая своё от чужого. Они знали наперечет всех торговцев, добиравшихся к ним весной и летом, знали и ловчих, приходивших за зверем – эти ходили парами и тройками. Одиночке здесь не верили. Бросали взгляды исподлобья, ответы цедили сквозь зубы. Весь его опыт, все года, подаренной драконьим долголетием, позволили сыграть по касательной – не более. Он ушел ни с чем, но ушел невредимым. Зимой не могли отказать ему в еде или в крове, но сверх этого не дали ничего – ни доброго взгляда, ни хоть пары слов о том, что там дальше на северо-востоке, там, где земля изгибается как птичий коготь.
«Мы туда не ходим», – твердили как один рыбаки.
Он сидел, сгорбившись, у стола и допивал горячий кислый эль, злость шевелилась колючим комком в горле.
«Через лес иди, – шепнула высокая сухая старуха, что чинила сеть в углу таверны, наощупь латая дыры. – Среди хвойных стен там еще одна стена стоит. Из тонких невидимых струн. Как перешагнешь – колокольчик зазвенит, хозяйка о госте загодя узнает и, если не захочет, никогда ты к ее дому не выйдешь, плутать будешь».
«Хозяйка? Ведьма?» – вопрос легко, тишайше соскользнул с губ, но рыбачка поняла.
«Та-кто-знает, – кивнула она. – У нее сотни глаз. Ей сам ветер вести приносит».
Охотник чуть улыбнулся, затянул шнурок на плотном мешочке и протянул его рыбачке.
«Возьми. Увези их в море, скорми рыбам или морским гадам».
«Что там?» – старуха подозрительно прищурилась.
«Тьма. Расколотая на кусочки. Отдай ее морю, оно поглотит все».
«Ха! Оно же и выплюнет твой дар на берег под ноги любому глупцу. Нет, так не годится. Сам неси свою тьму – в море ли, в бездну, в огонь».
Охотник поднялся, спрятал мешочек за пазуху.
«Что ж. Спасибо, что подсказала. Я понесу свою тьму дальше».
В столице, отправляясь в путь, он знал лишь то, что Ведьмин Дом находился в глубокой бухте, образованной полуостровом под названием Коготь. Но дорогу туда еще предстояло найти. Если верить словам магистра, климат там был мягче, лес снова подступал чуть ли не к самым прибрежным скалам. Посёлок, стоявший на сотню километров западнее, такой защиты был лишен, продувался беспощадным северным ветром, снимавшим любую растительность со скудной почвы, кроме мха и лишайников. Однако никто из посёлка не подумал перебраться в бухту. Нет, там были её владения. Ведьмы. Той-кто-знает. Сейчас она безымянная, как и он сам. А когда-то у нее было имя.
Первый раз он услышал о ней от отца. Это было почти пятнадцать лет назад. В тот год он отыскал отца в его новом прибежище – лесной хижине, затерявшейся между Верхним Домом и столицей. Они провели вместе последние дни лета, а потом отец сказал: «Пойдем. Мне нужно на север, в поселок успеть».
Отец был стар, стар уже много лет. Но годы не тяготили его, он был крепок и упорен. Они шли через бесконечный лес. Порой ему начинало казаться, что отец давно потерял дорогу и они просто идут. «Слушай лес, – говорил отец. – И своё сердце. Если ты будешь знать, куда ты хочешь попасть, лес тебе уступит».