Песнь Шеша
Шрифт:
Тифон знал, как нужно со мной разговаривать, чтобы я потеряла уверенность и начала каяться, чувствуя за собой вину. Только сейчас я поняла, что он намеренно культивировал во мне эти чувства, чтобы легче было меня контролировать. Только я уже выросла.
— Я не собираюсь оправдывать себя. Но все, что я делала, принесло только пользу. Ты должен был обратиться к Шешу с просьбой о помиловании, но это удалось сделать мне.
— Да ну? — скептически изогнув бровь, Князь расхохотался, — и он вился на твой зов? Я звал его сотни лет и ничего, а сопливая девчонка чем-то смогла его заинтересовать?
Ну не такая уж я и сопливая девчонка. По человеческим меркам мне около тридцати, самый разумный возраст.
— Как видишь, явился, иначе бы я не смогла сюда прилететь на крыльях. Если ты еще не понял, то Шеш даровал свое благословение, мы больше не изгои.
Казалось все драконы только, и ждали этих слов, отовсюду послышался одновременный выдох и все, больше никакого движения, все смотрела на меня и Тифона, взвешивая каждое наше слово. Люди Артанейна тем более не вмешивались, разборки двух княжьих особ их мало интересовало.
— Это какая-то хитрая магия, — передернул плечом Великий Князь, — иначе мы бы все уже давно поднялись в небо. Я вижу перед собой только предательницу, которая всеми силами пытается защитить своего любовника, забыв о гордости княжны. Даже деда не постеснялась.
Это было хорошей словесной оплеухой, но я стерпела и лишь улыбалась, не скрывая, как по рукам медленно поползли золотистые руны татуировок. Дрянная магическая вязь, лицом ничего не покажешь, но они обязательно отреагируют.
Послышался шум возни и сбоку, с правой стороны ко мне выдвинулась сотня лейтенанта Эстридсена и небольшой отряд тяжеловооруженных рыцарей во главе с графом Бертольдом. Последний смотрел на меня со снисходительной улыбкой, явно намекая на то, что у него наконец-то появился повод меня подкалывать и теперь мне не жить. Они молча замерли перед оборотнями, те не веря в происходящее, все же расступились и дали им растянуться на первых рядах обороны уже по другую сторону.
Эстридсен, молодой дракон с пылающим лицом, ловко спрыгнул с коня и встал передо мной на одно колено. Глядя в его сияющие глаза, полные бесконечной веры и слепого обожания, я с трудом сдержалась, чтобы попросить его подняться: в этот момент, дрожащий голос выдал бы меня с потрохами.
— Ваша светлость, располагайте мною и всей сотней. Мы пойдем за вами куда угодно.
— Она искала Песнь Шеша и, судя по всему, все же добралась до нее, — очень громко, чтобы услышали остальные драконы, которые еще не определились с кем им по пути, завил чересчур довольный Бертольд.
Тифон, поняв, что все начинает потихоньку рушиться и если разрешить мне говорить и дальше, он точно не сможет выйти сухим из воды, закричал:
— Нет никакой Песни Шеша. Ты все это придумала, потому что заодно с оборотнями, с этими предателями!
Рядом Рогнар отчетливо скрипнул зубами, но я умоляюще покосилась на него: ему нельзя сейчас вмешиваться. Оборотни уже и так сделали много для обоих народов, теперь моя очередь. Какие доказательства можно предъявлять, чтобы все сразу поверили мне безоговорочно и пиковый момент, когда вот-вот вспыхнет резня, сошел на «нет»? Быстро прикинув в уме кое-что, я отчаянно закричала, пристав на стременах:
— Тогда все, кто верит мне, попробуйте почувствовать, что вы снова свободны. Ваше небо вас заждалось, нет больше никаких преград!
Я слетела на землю с Эстридсену, вцепилась в него как в последнее спасение и прошептала:
— Давай со мной, нам надо это остановить. Никто не виноват в том, что случилось, только вместе мы можем…
— Я верю вам, — впервые прервал меня Трид, осторожно отстраняя от себя, и этот жест отрезвил меня.
И то верно. Все подробности можно будет объяснить и потом, главное, чтобы остальные драконы развернули свои головы ко мне, а с ними придут и эльфы. Людям просто ничего не останется, как чертыхаясь, отправиться обратно в лагерь: смысла нет воевать без поддержки таких сильных союзников, переметнувшихся на другую сторону. А его величество Артанейн все примет, когда поймет, что на его земли больше никто не покушается, а мятежи быстро сойдут на «нет» без поддержки оборотней, которых обманул сумасшедший Булат, сам попавшийся на обаяние Дилана.
Когда через минуту в небо начали подниматься драконы, один за другим, сумевшие успешно сменить ипостась, я счастливо улыбнулась: это именно то, ради чего все это было сделано. Теперь все будет иначе и уже никогда по-старому.
Эстридсен, перекинувшись в янтарного дракона с очень длинным и тонким хвостом, приветственно метнул огненную струю в небо и затем сам поднялся в воздух. Около меня, положив теплые руки на плечи, встал Рогнар, все это время, тенью охраняя меня от всех злых взглядов и чужих мыслей. Он с интересом наблюдал, как стремительно темнеет небо от тел Падших, что смогли преодолеть свой страх и оторваться от земли.
— Это довольно необычное зрелище. Никогда не думал, что стану свидетелем чего-то подобного, — тихо проговорил оборотень, легонько целуя меня в висок.
Подобный собственнический жест мне очень не понравился и я, чтобы не обидеть, мягко, но решительно скинула руку двуликого. Видимо этот жест и мое наглое от неприкрытого счастья лицо, окончательно свели Тифона с ума: он уже не соображал, что делал. Дед выхватил меч из ножен и, закричав уже расслабившимся войскам, что пора в бой, послал коня в нашу сторону. Я застыла от нереальности происходящего, до конца не веря, что, не смотря на все наши разногласия, Тифон сможет причинить мне вред. огнар сориентировался быстрее, уж у него-то не было никаких сомнений в том, что нужно делать. Отстранив меня, он тут же влетел на коня и помчался навстречу Тифону, напугавшего меня своими неадекватно блеснувшими глазами.
Смысла в подобном поступке деда уже не было, все и так было понятно, никто не соберется под его знамена, видя, что он веками обманывал свой же народ, в чьих бедах виноват был он. Многие, увидевшие это приняли мою сторону, но Тифону на это наплевать. Сейчас для него было важнее, чтобы я не смогла дальше участвовать в жизни драконов, неважно какой ценой, главное, что он выбрал себе нового врага — меня. Идеи Тифона были не страшны, страшно было то, что если кнез убьет его, стремясь защитить меня, то это будет уроном чести для крылатого народа, хотя формально никто не имеет права вмешиваться в поединок двух правителей. Но ведь победить может и Тифон, в свое время он был великолепным воином. А потерять Рогнара я была не готова, впрочем, как и деда, хотя это было неизбежно, он никогда не примет ссылку или изгнание из племени.
Я неосознанно дернулась, хотя понимала, что вмешиваться не стоит и тут мне на плечи легли тяжелые руки. Резко обернувшись, я с облегчением выдохнула: Радий. Живой и здоровый. От избытка чувств я обняла оборотня.
— А меня ты так никогда не обнимала, — нарочито ревнивым голосом проворчал Бертольд, незаметно оказавшийся рядом.
Я огрызнулась:
— А ты мне никогда не помогал, рискуя своей головой. Ты слишком рационален.
— А ты слишком предвзята ко мне.
Не слушая графа, я, закусив губу, смотрела на кнеза и Тифона. Оба противника были примерно равны по силе и что удивительно, по опыту тоже и никто не хотел уступать. Каков бы итог не был, я точно знала, что он меня не устроит. А почему собственно, я должна просто стоять и наблюдать за этим? Почему вообще сегодня кто-то из нас должен отвечать за чужие ошибки?