Песнь жизни
Шрифт:
– Не Таррэн?! А кто же тогда, позволь спросить?!!
– Белик… – невольно сорвалось с губ.
– Дурак! – вспыхнула девушка и, стремительно развернувшись, выбежала прочь, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.
Линнувиэль тоскливо оглядел пустую комнату, прислушался к своему измученному телу и упрямо приподнялся на локтях. В плече немедленно стрельнуло, но, впрочем, не настолько, чтобы он отказался от настойчивого желания самостоятельно встать. Эльф тихо скрипнул зубами и с усилием принял вертикальное положение. Некоторое время выжидал, пока успокоится знакомое головокружение, а в глазах перестанут метаться испуганные мушки, терпеливо восстанавливал сбившееся дыхание, но затем подтянул кем-то заботливо выстиранные и выглаженные
На какое-то мгновение комната ощутимо поплыла, звон в ушах стал просто оглушительным, но Линнувиэль не зря считал себя выносливым и упорным – спустя всего пару минут он упрямо сжал зубы и, тряхнув головой, сделал первый шаг к заветным дверям. Не забыв, правда, вовремя ухватится за стенку. И так, некрасиво шаркая и царапая голыми пятками пол, но с каждым шагом обретая былую уверенность, понемногу добрался до спасительного выхода.
– Ты что тут делаешь?! – несказанно изумился Шранк, когда у него перед носом в коридор выбрался смертельно бледный эльф, одетый в одни лишь штаны.
– Линнувиэль?! – обеспокоенно донеслось снизу, и по лестнице торопливо загрохотали чужие сапоги. Слишком громко для его нещадно звенящей головы, о чем последняя не преминула сообщить. – Ты зачем встал?! Тебе еще рано! Немедленно вернись! Слышишь?!
– Линнувиэль!! – ахнула из-за спины подбежавшего Корвина Мирена. – Да ты совсем с ума сошел?!! Как ты сумел подняться?!!
Младший Хранитель Знаний измученно прижался лбом к косяку. Торк его знает, как и, главное, зачем! Точнее, он-то знал, но признаваться не хотелось даже себе, что делает сейчас форменную глупость лишь с одной целью – увидеть то единственное существо, кроме которого больше ни о ком думать не мог, и наглядно убедиться, что не сошел с ума. Что все это действительно БЫЛО. Что он воочию видел странные зеленые отсветы в чужих глазах и слышал чудный голос, к которому хотелось вернуться. Чувствовал легкое прикосновение и знал в тот момент, что сильно ошибался, считая наглую Гончую обычным пацаном-полукровкой, способным лишь на отменные гадости и подставы. Нет, что-то в нем было еще, и вот это "что-то" как раз не давало покоя.
– В чем дело? – раздалось возле соседней двери властное, и Хранитель, узнав молодого повелителя, поспешно потряс головой, прогоняя противную слабость. Там, где Таррэн, наверняка найдется и Белик. А значит, есть шанс прямо сейчас успокоить расшатанные нервы. Он торопливо зашарил глазами по сторонам, но, сколько он ни пытался, так и не смог найти поблизости знакомую низкорослую фигурку, и это неожиданно встревожило.
Молодой лорд хмуро оглядел шатающегося собрата.
– Линнувиэль? Ты что тут делаешь? Почему встал? Тебе еще сутки пластом лежать, пока силы не восстановятся хотя бы наполовину.
– Где… Белик? – вместо ответа прошептал Линнувиэль, почти не в силах бороться с нарастающим звоном в пустой голове. – С ним все хорошо? Мой лорд… что с ним?
Шранк и Таррэн быстро переглянулись и моментально помрачнели, хорошо понимая причину, по которой непримиримый, едва дышащий Хранитель вдруг выполз из постели и теперь настойчиво озирается, высматривая, вынюхивая и всеми силами выискивая прежнего нагловатого сорванца. Кажется, Белка задела его сильнее, чем хотела, иначе не поднялся бы этот лебедь ни свет ни заря и не поперся на ее поиски в столь невменяемом состоянии. Помер бы просто на полпути, сдулся и рухнул неподвижной колодой. А под ее магией как-то держался. С трудом конечно, едва соображая, что делает, заметно дрожа от слабости, но все еще каким-то чудом стоял на ногах (сам, что удивительно!) и даже имел наглость перебивать своего лорда. Однако Таррэн слишком хорошо помнил, как оно бывает, и не мог не узнать знакомого возбуждения, на высоте которого сам когда-то чудом выкарабкался с того света. А потому, вместо того, чтобы разозлиться, только сочувственно покачал головой.
– Тебе нужно отдохнуть.
– Где… Белик?
– Он спит, – торопливо пробормотала Мирена, подхватывая под руку беспокойно заозиравшегося сородича. – С ним все в порядке. Всего лишь отдыхает.
– Третьи сутки?!
– Малыш иногда много спит, – напряженно добавил Шранк, чувствуя, что так просто этот помирающий эльф от них не отстанет. Сам издохнет, но выяснит, что почем. Ногтями вцепится в доски, зубами прогрызет дорогу, а все равно добьется своего, потому что магия Белки была сильнее. – И тебе пора, кстати. Еле стоишь уже, ушастый. Еще минута, и нам придется волочь тебя на себе. Так что будь добр – соверши еще один подвиг и вернись в комнату, пока живой, а то второй раз помощь Белика может уже не понадобится. Ты же не хочешь заставить его надрываться, таща твою толстую тушу через всю таверну?
Он угадал: знакомое имя произвело нужный эффект. Не обратив никакого внимания на "ушастого", Линнувиэль вяло мотнул головой и, неожиданно успокоившись, послушно качнулся в сторону дверного проема. Но тут силы очень не вовремя закончились, и он едва не рухнул лицом вниз, да заботливые руки не позволили: перехватили, легко приподняли и слаженно втащили на измятую постель, где обескровленный эльф измученно обмяк и потерял, наконец, сознание.
Таррэн проследил, как суетится над ним Мирена, как озабочено хмурят брови Корвин с Маликоном, как задумчиво глядит в сторону Хранителя Сартас, и тяжело вздохнул:
– Только этого нам не хватало.
Шранк поджал губы и, предчувствуя грядущие проблемы, мрачно кивнул.
– Согласен: хуже некуда. Может, прибьем его сразу, чтоб не мучился?
Темный эльф надолго замолчал.
Второе пробуждение оказалось гораздо легче и приятнее: ласковое солнце весело стучалось в распахнутое окно, лицо обдувал прохладный ветерок, в хорошо проветренной комнате не поджидало никаких посетителей, в теле поселилась восхитительная легкость, не имеющая ничего общего с недавней позорной слабостью, а картины прошлого заметно потеряли свою значимость. Поблекли, превратив недавние переживания в красочный, удивительный и весьма подробный, но все-таки сон. И больше не тревожили смятенными мыслями сознание очнувшегося эльфа.
Линнувиэль озадаченно повертел головой и довольно уверенно сел, одновременно пробуя левую руку. Сперва осторожно, а затем все смелее, с радостным удивлением ощущая, что плечо вполне послушно. А если и отдает иногда ноющей болью в кисти, то недолго и вполне терпимо. Похоже, через пару дней о ране можно будет вовсе забыть.
Эльф облегченно вздохнул, стремительно оделся, по привычке уделив внешнему виду максимум внимания, опоясался, обул услужливо поставленные рядом с постелью сапоги. Подхватил свои парные клинки и твердым шагом вышел, мысленно гадая, каким словами обложат его спутники за дурацкую идею так не вовремя испустить дух. То, что сглупил, уже понял – надо было не играть в героя древних сказок, а сразу спросить знающего человека о яде. Может, и не пришлось бы потом пачкать чистые полы собственной кровью.
События последних часов помнились ему довольно смутно, странные видение будто проходили сквозь грязное стекло, искажаясь и меняя знакомые очертания. Ничего конкретного, кроме обрывков какой-то песни, бесконечно нарастающей боли в изорванном плече, череды испуганных лиц и…
Он сильно вздрогнул, замерев на середине движения и едва не выронив родовые клинки, когда перед внутренним взором, как сквозь бесконечность, медленно проступили знакомые голубые глаза – невероятно крупные, зовущие, манящие… Линнувиэль ошалело потряс головой, и видение неохотно исчезло, оставив после себя горький привкус сожаления, огорчения и необъяснимой тоски. Настолько явной, что он даже растерялся, не зная, как понимать собственное, дрожащее от напряжения тело, вздумавшее волноваться на то, на что ему реагировать вовсе не положено. Какой-то дурной пацан! Проклятая Гончая, подло прокравшаяся в его мысли! Хватит и того, что молодой лорд к нему неровно дышит!