Песни народов Северного Кавказа

Автор неизвестен

7

Песни, собранные в этой книге, были созданы в подавляющем большинстве в дореволюционное время. В советские годы народно-песенная традиция не оборвалась, но и дальнейшего развития не получила. Дело в том, что народы Северного Кавказа до революции были большей частью бесписьменными. Вся их художественно-творческая энергия проявлялась в фольклорных произведениях — сказках, песнях, пословицах, преданиях и т. д. В советское время народы получили письменность, были созданы газеты, книжные издательства. Выдающиеся народные таланты получили возможность стать профессиональными художниками. Таковы, к примеру, Бекмурза Пачев, Цуг Теучеж и др.

Все это способствовало тому, что создание новых песен стало делом профессиональных поэтов и музыкантов. Правда, в первые десятилетия традиция была еще сильна и народные певцы создали немало отличных песен о героях гражданской войны, о Ленине и его соратниках, руководивших борьбой за установление советской власти на Северном Кавказе, особенно о Кирове и Орджоникидзе. Но в дальнейшем профессиональная литература и музыка постепенно вытесняют интерес к созданию новых народных песен. Ныне лишь изредка создаются песни в традициях старой героической и любовной лирики. Так, был создан целый ряд современных лирических песен и песен о героях Великой Отечественной войны.

Однако старая народная песня и ныне живет полнокровной жизнью. Народ по-прежнему любит и поет свои песни.

Все жанры народной лирики остаются в живом эстетическом обиходе народа. И обрядовые, и охотничьи, и трудовые, и героические, не говоря уже о любовных и детских песнях, вызывают самый живой интерес у слушателя. Их поют ныне, может быть, даже больше, чем в старину. Они широко популяризируются кружками художественной самодеятельности, ансамблями песен и плясок, по радио и телевидению, на театре. Самое лучшее в песенном и музыкальном фольклоре народов Северного Кавказа ныне приобрело национальное звучание. В эпоху феодально-патриархальной замкнутости многие жемчужины народно-песенного фольклора оставались произведениями местного значения — их пели в одном ущелье, в одном районе и т. д. Ныне все музыкально-песенное наследство прошлого бережно и систематически собирается и пропагандируется, поэтому можно говорить о новой жизни народной песни прошлых эпох. Творческие же традиции народной песни используют и продолжают на высоком профессиональном уровне композиторы и поэты, выросшие в советское время.

Народные песни советского периода по образному строю, пожалуй, мало чем отличаются от старой героической, любовной и бытовой песни. Единственная отличительная черта, которая заметна и на первый взгляд, — это новое восприятие действительности, чувство уверенности в победе справедливости, упоение героическим действованием во имя свободы, победная, мажорная атмосфера, пришедшая на смену трагически-горестной интонации старой героической песни. Художественная же ее структура в принципе не претерпела никаких изменений. Это и понятно, для этого не было времени — песни создавались по горячим следам событий гражданской войны или же вскоре после победы и окончательного установления советской власти на Северном Кавказе. Старая песенная традиция тогда вполне справлялась с новыми идейно-эстетическими функциями, но позднее уступила их произведениям, созданным на более высокой ступени музыкального развития народа.

8

О художественных особенностях песен, представленных в этой книге, сложно говорить по многим обстоятельствам. Во-первых, песни эти многообразны по жанру (обрядовые, трудовые, охотничьи, героические, любовные, шуточные, бытовые, колыбельные, детские), а у каждого жанра свои структурные особенности. Во-вторых, песни резко разнятся по «возрасту» — одни из них восходят к старинным языческим обрядам, другие можно приурочить к более поздним историческим эпохам (нашествие монголов, захватнические притязания крымских ханов), третьи относятся к периоду усиления феодальных отношений, четвертые — к периоду завоевания Кавказа царизмом, пятые — к началу XX века. На протяжении такого длительного времени менялись не только историческое самочувствие народа, не только его нравственные и эстетические представления, изменилась и поэтика самих песен: традиция была устойчива, но все же не мертва. В-третьих, песни созданы на разных языках, на разных метрических и ритмических основах. Давать им единую общую характеристику не представляется возможным. Анализ образной и ритмико-интонационной структуры песен даже в пределах пяти основных языковых систем требует владения всеми этими языками или же наличия солидной научной литературы по песенному фольклору этих народов. Ни тем ни другим, к сожалению, мы не располагаем. Наконец, песни в данной книге читателю представлены не в своей исконной форме, а в индивидуальной поэтической версии переводчика. Говорить о тех формообразующих элементах, которые не сохранены в переводе и не видны читателю, вряд ли есть необходимость.

Тем не менее, читая эти песни даже в переводах, испытываешь такое чувство, словно прикоснулся ладонью к ячменному колосу, который взрастил далекий предок, или к благородной стали кинжала старинной работы. И вновь и вновь сердце переполняется благодарностью к тем безымянным, но великим поэтам нашей древней земли, которые слагали эти бессмертные шедевры искусства слова, идя за деревянной сохой или за стадом, проезжая верхом ночью через тесное ущелье, откуда едва виден синий клочок неба с крупными звездами, а может быть, созерцая в немом восхищении красоту женщины.

Со времен создания некоторых из этих песен прошли столетия, окутанные туманами и освещенные грозами, но неугасимый свет души великих народных певцов дошел до наших дней. Эти песни, чьей художественной силой, первозданной красотой и простым совершенством мы вправе гордиться, еще раз убеждают нас в щедрости народной души, в безграничных возможностях творческого духа народа. И какое же это чудо — произведение искусства, созданное мастером на века!

Как бы ни был ограничен по своему объему настоящий сборник, мы несказанно рады тому, что перед вошедшими в него песнями открывается дорога в большой поэтический мир, ибо они зазвучат на языке Пушкина и Горького, доступном ныне самому широкому кругу советских и зарубежных читателей. У горцев Кавказа был нерушимый нравственный закон — делиться с другом всем своим добром. Другу-читателю отдают они ныне самое заветное — песнь своей души.

Кайсын Кулиев

Нафи Джусойты

АБАЗИНСКИЕ ПЕСНИ

1. ПЕСНЯ МИНАТ, ДОЧЕРИ КЯНДЖА КЫНЫ

Ой, Кына — мой родитель! Молодую меня Подстерег похититель Среди белого дня. Шла с кувшином к потоку, Где прозрачна вода. Враг мой ждал недалеко. Рари-уарайда. Я кричала в бессилье, Но была я одна. Руки мне заломили. О отец мой Кына! Как бы я отвратила Эту злую напасть? Где отвага и сила У меня бы взялась? Я кричала в бессилье, Да велик ли был прок? Мое тело взвалили На седло, как мешок. И Кубани теченье От девических слез В этот полдень весенний На вершок поднялось. О родитель мой милый, Твою дочку Минат В дом привозят постылый. «Вот твой дом!» — говорят. И

приводят медведя. Черен он и кудлат. А родня и соседи «Вот твой муж», — говорят. У медведя — глазищи Словно пара колес. Как колоды — ножищи, Больше лемеха нос. Руки толсты и грубы, Лоб как будто стальной. Посиневшие губы С наш надел шириной. Ой, родитель мой милый, Приключилась беда — Привезли меня силой Неизвестно куда, В дом чужой и постылый. Рари-уарайда. Вижу: входит старуха, Не старуха — змея. Объясняют мне глухо: «Вот свекруха твоя!» Без надежды-опоры, Мой родитель Кына, В руки Лоовых своры Я во власть отдана. Без сестры и без брата Я живу кое-как. Я лишь в том виновата, Что отец мой — бедняк. Если б Лоовым этим Я была бы роднёй, То никто бы на свете Не был грубым со мной. Если б Лоовых своре Я была бы родня, Никакое бы горе Не постигло меня. Рву я черные пряди, Непокорна судьбе. Сколько вырвала за день — Не свезти на арбе. Я царапаю брови, Грудь и щеки со зла. Сколько слез, сколько крови Я уже пролила. Этих Лоовых черных Пусть настигнет беда, Уничтожит их с корнем. Рари-уарайда. Пусть аллах уничтожит Их на все времена — То, что сделать не может Мой родитель Кына.

2. ПЕСНЯ-ПЛАЧ НЕСЧАСТНОЙ ФАРИЗ

Нет, ни табуны твои, ни слава, Ни кинжал, что на свету блестит, — Честь твоя, отвага мне по нраву, Джальамби, мой дорогой джигит. Слышится гармонь за нашим садом, И не надо радости другой — Слушать бы, сидеть с тобою рядом, Джальамби, джигит мой дорогой. Диких скакунов ты приручаешь, Хоть и без того табун большой. Неужель ты втайне не мечтаешь Приручить меня, мой дорогой? Золотую лампу среди ночи Я зажгла, нарушив свой покой. Может статься, ты ко мне заскочишь, Друг мой, Джальамби мой дорогой. Нас с тобою разлучают люди. Что ж поделать, если мир такой. Никогда мы счастливы не будем, Джальамби, джигит мой дорогой. Не уйти нам от родни проклятой, Не уйти от бед и от обид. Мы с отцом бедны, а вы богаты, Джальамби, мой дорогой джигит. Мне ни с кем другим не будет счастья, И не будешь счастлив ты с другой. Сердце разрывается на части, Джальамби, джигит мой дорогой.

3. ПЕСНЯ О РАМАЗАНЕ КУЖЕВЕ

В дни, когда, быть может в первый раз, Солнце озарило край свободный, Рамазан-батыр, ты был для нас Знаменем, звездою путеводной. За собой ты звал в горах крестьян, Славный абазинец Рамазан. Ой, Рамазан-батыр! Смерти не боялся, рвался в бой, Шел в огонь, отважен и бесстрашен. В битву шли мы следом за тобой За родимый край, за счастье наше. Ты в сраженье вел однополчан, Славный абазинец Рамазан. Ой, Рамазан-батыр! Далеко, за быстрою рекой, Высоко, на снежном перевале, Посланные вражеской рукой, Твое сердце пули отыскали. И упал ты, ослабев от ран, Славный абазинец Рамазан. Ой, Рамазан-батыр! Конь любимый над тобой застыл, Опустил он шею с гривой длинной, И оделись трауром долины, Где и без твоей полно могил. На леса и горы лег туман, Славный абазинец Рамазан. Ой, Рамазан-батыр! Вся трава в долинах полегла, Замерла река, смиривши злобу, И земля, что знала столько зла, Приняла тебя в свою утробу. И цветы со склонов и полян Принесли тебе мы, Рамазан. Ой, Рамазан-батыр! Мы, твои сподвижники-друзья, За твою погибель отомстили — Наши абазинские князья Смерть твою с лихвою оплатили, И тебя, героя, Рамазан, Помнит край, очнувшийся от ран. Ой, Рамазан-батыр!