Песни настоящих мужчин

Визбор Юрий Иосифович

Романс

О яхта, мой корабль! Мне пассажир твой снится.Дощатый старый пирс, лиловая заря,Как вы присели к нам, загадочная птица, —Ведь надо ж отдохнуть, летя через моря.Нам дали солнца стог, нас ветром наградили,Нам выпала весна с оврагами в снегу,И караваны яхт в то утро выходили —Веселые щенки на мартовском лугу.О взгляды в тишине! О молнии украдкой!И отвечали мне вы крыльями ресниц.То было все для вас случайною посадкой —Лесной аэродром на трассе двух столиц.Вы вышли из меня, летали вы немало,И вот вернулись вы на тот дощатый пирс.Но желтый лист упал, как будто все пропало,И снеговые тучи в небе поднялись.Зеленая весна осталась за горами,И вы молчите зря, и курите вы зря,Ведь караваны яхт влекутся катерамиК печальным берегам седого ноября.1971

Ночной полет

Пошел на взлет наш самолет,Прижал к земле тоскливый вереск.Махнул рукой второй пилотНа этот неуютный берег.А на земле не то чтоб лес,А просто редкие березы.Лежат на штурманском столеЕще не пройденные грозы.Летим

всю ночь по курсу «ноль».Давным-давно нам надоелоСмотреть на жизнь через окноИ делать дело между делом.А я не сплю. БлагодарюСвою судьбу за эту муку,За то, что жизнь я подарюНочным полетам и разлукам.Ночной полет – тяжелая работа,Ночной полет – не видно ничего,Ночной полет – не время для полетов,Ночной полет – полночный разговор.1964

Октябрь. садовое кольцо

Г. Волчек

Налей чайку зеленого, налей!Кусок асфальта, мокрые машины,Высотных зданий сизые вершины —Таков пейзаж из форточки моей.А мы все ждем прекрасных перемен,Каких-то разговоров в чьей-то даче,Как будто обязательно удачиПриходят огорчениям взамен.Все тот же вид из моего окна,Все те же телефонные приветы,И времени неслышные приметыЛистом осенним достигают дна.Налей винца зеленого, налей!Друзей необязательные речи,Надежды ненадежнейшие плечи —Таков пейзаж из форточки моей.Налей тоски зелененькой, налей!..Картошка, лук, порезанный на части,И прочие сомножители счастья —Таков пейзаж из форточки моей.А мы все ждем прекрасных перемен,Каких-то разговоров в чьей-то даче,Как будто обязательно удачиПриходят огорчениям взамен.Май – июнь 1981

Три сосны

Ах, какая пропажа – пропала зима!Ну не гнаться ж за нею на север?Умирают снега, воды сходят с ума,И апрель свои песни посеял.Ну да что до меня – это мне не дано:Не дари мне ни осень, ни лето,Подари мне февраль – три сосны под окномИ закат, задуваемый ветром.Полоса по лесам золотая легла,Ветер в двери скребет, как бродяга.Я тихонечко сяду у края стола,Никому ни в надежду, ни в тягость.Все глядят на тебя – я гляжу на одно:Как вдали проплывает корветомМой веселый февраль – три сосны под окномИ закат, задуваемый ветром.Ах, как мало я сделал на этой земле:Не крещен, не учен, не натружен,Не похож на грозу, не подобен скале,Только детям да матери нужен.Ну да что же вы всё про кино, про кино —Жизнь не кончена, песня не спета:Вот вам, братцы, февраль – три сосны под окномИ закат, задуваемый ветром.Поклянусь хоть на Библии, хоть на кресте,Что родился не за пустяками:То ль писать мне Христа на суровом холсте,То ль волшебный разыскивать камень.Дорогие мои, не виновно вино,На огонь не наложено вето,А виновен февраль – три сосны под окномИ закат, задуваемый ветром.1972

Сретенский двор

А в тени снег лежит, как гора,Будто снег тот к весне непричастен.Ходит дворник и мерзлый февральКолет ломом на мелкие части.Во дворах-то не видно земли,Лужи – морем, асфальт – перешейком,И плывут в тех морях кораблиС парусами в косую линейку.Здравствуй, здравствуй, мой сретенский двор!Вспоминаю сквозь памяти дюны:Вот стоит, подпирая забор,На войну опоздавшая юность.Вот тельняшка – от стирки бела,Вот сапог – он гармонью, надраен.Вот такая в те годы былаУниформа московских окраин.Много знали мы, дети войны,Дружно били врагов-спекулянтовИ неслись по дворам проходнымПо короткому крику «атанда!»Кто мы были? Шпана не шпана,Безотцовщина с улиц горбатых,Где, как рыбы, всплывали со днаСеребристые аэростаты.Видел я суету и простор,Речь чужих побережий я слышал.Я вплываю в свой сретенский двор,Словно в порт, из которого вышел.Но пусты мои трюмы, в пыли…Лишь надежды – и тех на копейку…Ах, вернуть бы мне те кораблиС парусами в косую линейку!1970

Блажен, кто поражен летящей пулей

Блажен, кто поражен летящей пулей,Которую враги в него пульнулиИ прилегли на травке у реки —Смотреть, как жизнь из жертвы вытекает.О, это смерть не самая плохая!Ну, по сравненью с жизнью – пустяки.Блажен, кому поможет в этом делеПолузнакомка юная в постелиИз племени джинсового бродяг.Вот тут-то случай обнажит причины!Достойнейшая доля для мужчины —Уйти на дно, не опуская флаг.Блажен, кого минует кров больницы,Где думой не позволят насладитьсяНатужные усилия врачей, —И родственников дальних очертаньяЛишаются уже очарованьяИз-за переполнения очей.О, как разнообразны переходыПод новые, сомнительные своды,Как легок спуск в печальное метро,Где множество теней мы обнаружим,Сраженных потрясающим оружьем,Которому название – перо.Железное, гусиное, стальное,За тридцать шесть копеек покупное —Оно страшнее пули на лету:Его во тьму души своей макают,Высокий лоб кому-то протыкаютИ дальше пишут красным по листу.И, мукою бездействия томимы,Кусают перья наши анонимы,Вчера – пажи, теперь – клеветники,Факультативно кончившие школуУчителя Игнатия Лойолы, —Любимые его ученики.Блажен, кто сохранил веселье лада,Кому в укор противников наградаИ чистой дружбы пролитая кровь.Кто верит в свет надежд неистребимых,Что нас любовь минует нелюбимых,Равно как и любимых – нелюбовь!Март – 30 апреля 1983Переделкино – Пахра

Спутники

По прекрасному Чюрлёнису,Иногда – по ОстроуховуМчались мы с одной знакомоюНа машине «Жигули».Заезжали в Левитана мы,В октябри его пожухлые,Направлялись мы к Волошину,Заправлялись, как могли.По республике Цветаевой,Через область ЗаболоцкогоС нами шла высоковольтнаяОкуджавская струна.Поднимались даже в горы мы,Покидая землю плоскую,Между пиком барда ПушкинаИ вершиной Пастернак.Некто Вольфганг АмадеевичСлал нам ноты из-за облака,Друг наш Николай ВасильевичУлыбался сквозь туман.Слава Богу, мы оставилиТопь софроновскую побоку,И заезжий двор Ошанина,И пустыню Налбалдян.Между Грином и ВолошинымНа последнем переходе мыВозвели шатер брезентовый,Осветив его костром.И собрали мы сторонниковРифмы, кисти и мелодии,И, представьте, тесно не былоНам за крошечным столом!Сентябрь – декабрь 1981

Авто

Увы, мои друзья, уж поздно стать пилотом,Балетною звездой, художником Дали,Но можно сесть в авто с разбитым катафотом,Чтоб повидать все то, что видится вдали.Итак, мы просто так летим по поворотам,Наивные гонцы высоких скоростей.На миг сверкнет авто с разбитым катафотомВ серебряном шару росинки на листе.А может, приступить к невиданным полетам?И руль легко идет к коленям, как штурвал,И вот летит авто с разбитым катафотомТам, где еще никто ни разу не летал!Как просто, черт возьми, с себя стряхнуть болото,До солнца долететь и возродиться вновь —Вот дом мой, вот авто с разбитым катафотом,Вот старые друзья, а вот моя любовь!Но я спускаюсь вниз. Пардон, – сигналит кто-то.Мне – левый поворот на стрелку и домой.Вплетается Пегас с разбитым катафотомВ табун чужих коней, как в старое ярмо.Май – 6 июня 1983Пахра

Волейбол на Сретенке

А помнишь, друг, команду с нашего двора,Послевоенный – над веревкой – волейбол,Пока для секции нам сетку не укралЧетвертый номер – Коля Зять, известный вор.А первый номер на подаче – Владик Коп,Владелец страшного кирзового мяча,Который если попадал кому-то в лоб,То можно смерть установить и без врача.А наш защитник, пятый номер – Макс Шароль,Который дикими прыжками знаменит,А также тем, что он по алгебре король,Но в этом двор его нисколько не винит.Саид Гиреев, нашей дворничихи сын,Торговец краденым и пламенный игрок.Серега Мухин, отпускающий усы,И на распасе – скромный автор этих строк.Да, вот это наше поколение, —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.А вот противник – он нахал и скандалист,На игры носит он то бритву, то наган:Здесь капитанствует известный террорист,Сын ассирийца, ассириец Лев Уран,Известный тем, что, перед властью не дрожа,Зверю-директору он партой угрожал,И парту бросил он с шестого этажа,Но, к сожалению для школы, не попал.А вот и сходятся два танка, два ферзя,Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран:Идет походкой воровскою Коля Зять,Навстречу – руки в брюки – Левочка Уран.Вот тут как раз и начинается кино.И подливает в это блюдо остротыБелова Танечка, глядящая в окно, —Внутрирайонный гений чистой красоты.Ну что, без драки? Волейбол так волейбол!Ножи отставлены до встречи роковой,И Коля Зять уже ужасный ставит «кол»,Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой.Да, и это наше поколение, —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.…Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец.И тридцать лет прошло – о Боже, тридцать лет! —И говорит мне ассириец-продавец:«Конечно, помню волейбол. Но мяса нет!»Саид Гиреев – вот сюрприз! – подсел слегка,Потом опять, потом отбился от ребят.А Коля Зять пошел в десантные войска,И там, по слухам, он вполне нашел себя.А Макс Шароль – опять защитник и герой,Имеет личность он секретную и кров.Он так усердствовал над бомбой гробовой,Что стал членкором по фамилии Петров.А Владик Коп подался в городок Сидней,Где океан, балет и выпивка с утра,Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней,Но нету также ни кола и ни двора.Ну, кол-то ладно, – не об этом разговор, —Дай Бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат.Но где найдет он старый сретенский наш двор? —Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль.Ну что же, каждый выбрал веру и житье,Полсотни игр у смерти выиграв подряд.И лишь майор десантных войск Н. Н. ЗятьевЛежит простреленный под городом Герат.Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь!Мы стали все твоею общею судьбой:Те, кто был втянут в этот несерьезный матчИ кто повязан стал веревкой бельевой.Да, уходит наше поколение —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.27 июня – 6 октября 1983

Я в долгу перед вами

Снег над лагерем валит,Гнет палатки в дугу…Я в долгу перед вами,Словно в белом снегу.Я всю память листаю,Завалясь на кровать,Я в Москву улетаю,Чтобы долг свой отдать.Где же вы пропадали? —Этих лет и не счесть.Отчего не писали? —Я бы знал, что вы есть.И московский автобус,Столь банальный на вид,Обогнул бы весь глобусОт беды до любви.Претендуя на имяИ ваши права,Шли ко мне всё иныеИмена и слова.То трубил я охоту,То я путал следы,То туман над болотомПринимал за сады.То я строил квартиры,В которых не жил,То владел я полмиром,В котором тужил…От хлопот тех осталось —Чемодан да рюкзак,Книги, письма и жалость,Что все вышло не так.Спит пилот на диване —Кто ж летает в пургу?Я в долгу перед вами,Словно в белом снегу.Отчего так не скороИ с оглядкой бежитТелеграмма, которойОжидаешь всю жизнь?18–24 июля 1978Памир