Песни Орфея, Каспер Калле

Песни Орфея

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Твой пепел – ох, нелегкая поклажа,Да и тропа моя могла быть глаже,Скользит стопа и мочи нет в ногах,Но должен я – хоть рухнет мирозданье! —Исполнить сердцем данное заданье —В Элизиум доставить милый прах.

Самозабвенны были, словно дети,В любви: я так хотел тебя спасти;Спешила ты, щадя меня, уйти —И на день меньше прожила на свете.Теперь, как сирота, роняю слезы,Сижу часами тупо на лугу —И вынести разлуки не могу…Твой лик мелькнул в ручье?.. Всего лишь грезы.

Бальзамировщик

стер твои черты…Я прочь пошел – к пещере, где стенаюИ на скале осколком высекаю:«Я умер в тот же самый час, что ты».Могу существовать – сидеть, ходить,но мыслить – нет, – поскольку лишь с тобоюСпособен жить и чувствовать живое…Греби, Харон! Мне Стикс бы переплыть!

Кто б знал, что счастье тоже убивает!Но убивает, порождая боль.Воспоминаний горькая юдольОсталась мне. Кто б знал, что так бывает!На каждом снимке – ты: мила, нежна;Сама любовь, и женственность, и верность,И чистота… Кто скажет «эфемерность»? —Пускай меж нами пропасть и стена.

Хотела ты быть вечно молодой,И эта страсть тобой руководила,Ты листопад и иней победила,Весну, но лето кончилось бедой.Я думаю, тебя за красоту,Ревнива – а поэтому сердита,Тщеславная сгубила Афродита,Поправ о справедливости мечту.

Теперь мы станем мучиться всегда.Вся плоть моя как бы огнем палима,И эта боль сильна и нестерпима.Скажи, и ты несчастна так же, да?Изнемогаешь тоже от разлуки,Страдаешь, как и я, утратив плоть,Но памяти не в силах побороть?Не тела, а души ужасны муки.

Как вышло, что ужалила змея?Сошла с тропинки верной, необута?Мгновенье боли, страшная минута…Не уберег тебя – вина моя.Мне бы с прутом ходить перед тобоюИ шевелить опасную траву!..Ужалена змеей… А я живу,Как – не пойму, с чудовищной бедою.

Срослись, как жила с костью, мышца с жилой,И мысли друг от дружки не тая, —Жена и муж; но как тогда твоя(Своя?) плоть вожделенна с прежней силой?Нож мясника сверкнул – и разрубилиНас пополам, – я думаю, затем,Чтоб в чуде не уверились совсем,Чтоб муки разделенья нас убили.

«Люблю, люблю!» – кому теперь сказать?Бывало, повторял на дню раз двести:Тебя такие радовали вести,А я был рад такую радость дать.Теперь могу лишь кликать в пустоту,Не ведая, дойдут ли эти клики…Нет, не смирюсь с утратой, Стикс безликий!Верни мне свет мой, счастье и мечту!

Верните плоть и душу Эвридики!Не вещь, но всё же собственность моя:Ее слепил я из небытия, —Не думайте, что это просто бзики.Но пусть безумец я – да не подлец! —Вам, боги, оставляю эту нишу.Вы не любимы смертными, как слышу, —Вы нечестны и лживы, наконец.

Прошу тебя, родная, дай им весть,Всем этим тварям, о моем раскладе:Пусть налетят менады, Зевса ради,И довершат намеченную месть.Пусть поплывет по водам голова —Мое, уже не нужное мне бремя, —Туда, где ты, где прекратилось время,Но где душа твоя еще жива.

В тот день и небо разразилось плачем —И не вмещало, серое, оно,Что час прощанья вечного назначен.Я возопил (в Эребе ей темно!) —Но отвечало эхо мне одно.

Все сны мои тебе открыты мной —Стучаться в эту дверь тебе не надо.Не ведаю, обрушится ль преграда —И под луной окажемся одной?По Корсо прогуляться б еще раз,Когда сворачивают tapparell’и [1] Под вечер (мы однажды подсмотрели)…Да и не раз, а сотню (всё для нас)!

Нашел кровавый след на простыне —И всё хочу его расцеловать я, —Сплю, заключая простыню в объятья…Где одеяло, непонятно мне…Да и куда упряталась змея?Ну ничего, сыщу я плеть похлеще!..Я убежден в наиважнейшей вещи:Ничтожна смерть, сильней любовь моя.

Tapparella – сворачивающиеся жалюзи (ит.).

Приди хотя бы призраком в ночи;Готов отдать всё злато без изъятья,Чтоб ощущать холодные объятья,Покуда утра не блеснут лучи.Или вампиром явишься? О, нет,Характер твой не мягок, не из воска,Но и мерзавца не убьешь, как Тоска.Ты – солнечный прекрасный, чистый свет!

Твой нежный меццо, сладок и прекрасен,Песнь утешенья пел мне что ни день.Он и тогда, когда разлада теньКасалась нас, был столь же чист и ясен.Он наполняет слух мой и сейчас.И кажется, ты просто спишь – и нетуНа свете смерти вовсе, – верь поэту:Настанет вскоре пробужденья час.

По вечерам являешься ко мне,Вернее, возникаешь в подсознаньеВ опасных ситуациях – вниманьеНапряжено, но всё как бы во сне.То падаешь с причала, то паришьНад пропастью… Спасать бросаюсь смело —Но нет тебя, виденье отлетело…Намек какой-то? Полудрема лишь?

Скучают наши плюшевые мишки,Грустят в уютном кресле о твоихЛадонях – как они любили их.Что могут знать о смерти их умишки?Где ж вам соединиться – вот беда?В загробный мир игрушки брать – не дело:Сваляется их плюшевое тело.Один есть шанс – вернуть тебя сюда!

Своих годов я выгляжу старее:И поседел, и, главное, оброс —На воротник легли вихры волос.Приди и подстриги меня скорее!Других я всё равно не подпущу:Лишь ты одна мне голову в порядокИ приводила… Хлеб теперь не сладок…В пыли вся комнатушка, где грущу.

Живешь, возможно, прямо надо мной, —Я слышу легкий шаг над головою.Вот ленточки и пилочки, тобоюЗабытые, ушедшей в мир иной.Затем, чтоб нам пересекаться снами,Ты поселилась там же, где и я?Подай мне голос, милая моя! —И я разрушу стены между нами.

1 2