Песня цветов аконита
Шрифт:
Ялен нравилась роль учителя. А он слушал — и слушался. Если бы еще и смотрел на нее с безоглядным обожанием — но этого Ялен хватало и от других. Их отношения были такими необычным и тешили ее тщеславие.
В Саду Нэннэ не приходилось сидеть просто так. Люди хозяйки занялись Йири вплотную. А он покорно исполнял все, но мыслями был не здесь.
Дни быстро летели.
Теперь он знал многих в Квартале, но сдружился — не считая Ялен, — пожалуй, только с двумя. Брат и сестра, юные музыканты. Девушка играла на тан и ахи, юноша —
— А ты умеешь петь? — спросила девушка однажды.
Тот покачал головой.
— Совсем не так, как здесь.
— А как?
— Для себя или для малышей. А тут все красиво, но для многих сразу.
— А как же песни любви? Они тоже поются не для толпы.
— Да. Только… я и здесь не слышу таких.
— Они есть, — девушка закрутила на палец кончик косы. Показала в улыбке ровные зубы. Ялен ревниво нахмурилась.
— Есть, — согласился Йири. — Но для тех, кому они предназначены, разве не так?
— У тебя свой путь, — рассмеялась девушка. — Тебе, может, и не надо.
— Ты лучше играй, — тихо попросил он.
— И зачем она тебе сдалась? — поджав алую губку, говорила Ялен. — Ей, кстати, зимой будет семнадцать.
— И что же?
— А у нее даже покровителя нет.
— Зато у тебя — много, — обронил он. И повторил: — И что же?
— Да ну тебя, — надулась Ялен — то ли в шутку, то ли всерьез.
Да, он мог пользоваться некоторой свободой. Но предпочитал оставаться в Саду. Учителя нарадоваться на него не могли, Йири же порой уставал очень сильно, и Нэннэ — правдами и неправдами, а то и просто приказом — отсылала его на улицу. С тех пор, как появилась Ялен, никто лучше нее не справлялся с этой задачей. Она уводила его на берег Аянэ, и даже довольно близко к Каналу, показывая сияющие крыши над верхушками серебристо-зеленых ив.
— Островок, — с благоговением говорила она. — Там живет Благословенный.
В Алом квартале Аэси редко появлялись чужаки из других земель, не считая редкость для тхай — полукровок, отданных родителями сюда или попавших в Квартал иначе, однако Йири видел и шаваров, и сууру-лэ, и даже проезжавшее через соседний с Кварталом мост посольство каких-то северян. Ялен смотрела на пышную процессию и жмурилась, как довольная кошка. А Йири внезапно отвернулся от всадников. Ялен тронула его за локоть:
— Скучно? Да, далеко, плохо видно.
Позже он видел двух чужеземцев с далекого Полуострова, у них были мощные торсы, огромные руки и бороды в мелких черных колечках. Эти люди носили крупные золотые серьги — украшения, не принятые у тхай. Вели себя с самоуверенной надменностью варваров. Чужаки не понравились Йири, они выглядели как настоящие дикие быки, а их пышные бороды показались ужасным уродством.
— Если бы мне приказали пойти в дом к такому, я лучше умер бы, — невольно вырвалось у него. Ялен рассмеялась.
— Они никому не нравятся. А считают себя неотразимыми.
Она хитро прищурилась:
— А ты… Ну, попал бы к такому. Пил бы траву киура — тогда все равно, чьи приказы исполнять. Так многие делают.
— И ты?
— Еще чего! — Она вскинула головку. — Я сама себе хозяйка. А тебе, может, и придется. Тогда осторожнее — в самом деле можешь и умереть, если часто использовать это зелье.
Как-то раз шли мимо моста. Ялен смешно и злобно зашипела.
— Ты что?
— А ты разве не с гор? Или у меня плохо получилось?
— Рысь? — неуверенно спросил он.
— Ээ… нет. Хасса. Они охраняют сокровищницы Островка. Ты видел этих тварей?
— Ни разу.
— Я видела одну, в клетке. Длинная, серая… Бывают еще и золотые. Лапы страшные, когти — во… — она широко развела руками. — Говорят, эти звери чуют вора аж за четверть ани. Лишь те, кто их кормит, могут их гладить, и то не все.
— Я знаю, какие шрамы оставляет рысь.
— Эти больше… Рррр! С ними тяжело справиться. У Солнечного их шесть, — прибавила она с видом всезнайки.
— Вряд ли он сам касается их, — Йири взглянул поверх головы Ялен, словно надеялся увидеть подтверждение своим словам.
В этот раз она прибежала возбужденная.
— Там… одна женщина убила другую.
Отдышавшись, она рассказала. Голос журчал.
— Сумела найти, хотя та и пряталась, — медленно и с видимым наслаждением говорила Ялен. — Она встретила ее утром, когда в переулке у пристани никого не было. Сходи, посмотри — там и сейчас кровь.
— Что у них произошло? — нехотя спросил он. Знал: не спросишь — надуется.
— Подруги… Потом одна оставила другую нищей и без покровителя, а сама сбежала с кем-то из его слуг.
— А тот, с кем она убежала?
— Не знаю, — дернула плечиком Ялен. — Если господин не пожелал его искать, значит, это был никчемный человек, не стоящий даже гнева.
Они укрывались от света в естественном шалашике из ветвей жимолости, и руки их тоже сплетались.
— Ты еще не знаешь, куда тебя отдадут?
— Нет. Может, оставят здесь?
— Ооо… Глупо. Даже если не выгонят, будешь всю жизнь под началом старухи. А умрет она — кто-нибудь ее заменит. Разве что свой Сад откроешь… но ты вряд ли способен на это.
Она призадумалась.
— Я могу кое-что сделать для тебя. Я знаю разных людей. И… они ценят меня. Может быть, уйдешь отсюда в хорошее место. И даже больше, если тебе повезет.
— Мне все равно.
— Дурачок, — она рассмеялась. — Никогда не надо отказываться от того, что само идет в руки. Иначе упустишь многое…