Песня для тирана
Шрифт:
– Выглядишь сейчас как раз словно потаскушка, – улыбнулся Алекс, умело расстегивая штаны Лоу и стягивая их с него.
То ли от слов Алекса, то ли от его действий, а скорее от всего разом, Лоу закрыл лицо руками и едва слышно простонал. Алекс сначала не собирался мешать ему прятаться, но все изменилось, когда он увидел как напряжен чужой член. Не слишком длинный, изящный, как у скульптуры, налитый кровью, он был прижат к животу Лоу.
– Ну, точно, – хмыкнул Алекс, а потом дернул Лоуренса за ноги ближе к себе и краю кровати. – Кто бы мог подумать, да? – притворно удивился
Лоу послушался неожиданно легко. Он поймал взгляд Алекса и теперь смотрел ему в глаза не отрываясь. С лица Лоу медленно исчез и стыд, и страх, а Алекс, напротив, ощутил, будто земля ушла у него из-под ног. Несколько бесконечных мгновений он парил в невесомости, а потом рухнул обратно на землю. Его сердце слишком быстро билось в груди, а воздуха не хватало. Алекс первым отвел взгляд и потянулся за флаконом с маслом, что стоял у кровати.
Он испытывал желание сделать Лоу очень больно и очень сладко. Но, быть может, именно поэтому Алекс так ценил постельные утехи – совместить эти два желания в них было легко.
Его скользкие пальцы почти невесомо прошлись по члену Лоу, потом между ягодиц и, наконец, по одному оказались внутри. Лоуренс почти не шевелился, замер, как напуганный зверек, и только громко дышал через рот.
– Расслабься, – посоветовал Алекс Лоу, хотя и не был уверен, что тот контролирует свое тело.
Внутри Лоу было тесно и горячо. Обычное дело, весь секс похож один на другой. Но все же сейчас Алекс как-то иначе ощущал и тесноту, и жар. Он еще не вошел, а член уже был напряжен так, что хотелось кончить.
– Не могу, – тихо отозвался Лоу.
– «Не могу, Алекс», – поправил он.
– Не могу, Алекс, – послушно повторил Лоу, кажется, позабыв по дороге, что эти слова значат.
Алекс медленно вдохнул и выдохнул, а потом аккуратно согнул пальцы. Один раз, другой, пока Лоу не простонал в ответ на одно из движений. Алекс прижал пальцы сильнее, надавливая и гладя. Тело Лоу под ним задрожало.
– Пожалуйста, хватит, – всхлипнул он, сжимая покрывало в пальцах, – Алекс. Я не могу…
– Остановиться? – поднял бровь Алекс и убрал пальцы.
Лоу разочарованно застонал.
– Не останавливайтесь, Ваше Высочество…
– Я же предупреждал, – огрызнулся Алекс, но вместо того, чтобы влепить пощечину, грубо перекатил Лоуренса на живот и потянул за бедра наверх. – Специально меня бесишь? – фыркнул он, сжимая пальцы на волосах, и дернул на себя, заставляя Лоу прогнуться.
Лоуренс простонал так, что было не разобрать от боли или от удовольствия. Алекс быстро расстегнул свои штаны и спустил их до колен.
– Вид отличный, – заверил Алекс, заставляя Лоу раздвинуть ноги шире и медленно засаживая до конца.
Удовольствие растеклось по телу так стремительно и бескомпромиссно, что Алекс не успел насладиться Лоу под собой и его жалобными стонами, как его уже накрыло оглушающим оргазмом. Он сам едва сдержал стон, а затем отпустил Лоуренса, вышел из него и пихнул на кровать.
Алекс лег на спину и, почувствовав на себе пристальный взгляд, повернулся к Лоу. Щеки мокрые от слез, потрепанный вид и руки, зажатые
– Хочешь продолжить? – усмехнулся он.
Лоу несколько мгновений смотрел на Алекса так, будто ничего не видел перед собой, а потом медленно кивнул и облизал губы. Алексу второй раз за ночь показалось, что он оступился и падает безо всякой страховки.
Глава 2. Певчая птичка Лоу
Глаза у принца Александра были темные, почти черные, а взгляд холодный и острый, как лезвие ножа. Он, как успел заметить Лоу, был похож на своего отца: высокий, статный и жесткий. Несмотря на юный возраст принца, едва ли кто-то когда-либо рисковал ему перечить. На торжестве в честь двадцатилетия кронпринца присутствовал и его брат, принц Тоби. Оба брата не спускали взгляд с Лоу, пока он пел, но не было ничего удивительного в том, что вечер закончился в спальне старшего.
Лоуренс не соврал, сказав, что никогда не был с мужчиной. Однако дело вовсе не в том, что к Лоу не проявляли вполне определенный интерес. Проблема была в том, что внутри Лоу жило чудовище. Большую часть времени чудовище сладко спало, но иногда оно начинало ворчать, рычать и хотело вырваться наружу. Лоуренсу было страшно представить, что могло произойти, если бы его страхи стали реальностью. Так что обычно Лоу был крайне осторожен и избирателен. Особенно после одного неприятного случая, из-за которого он был вынужден покинуть родную деревню и искать покровительства у сильных мира сего.
Он выбирал мужчин, которых интересовали только женщины. К слову, самого Лоуренса девушки волновали не слишком, хотя он и чувствовал себя с ними в безопасности. Герцог Нэш, его текущей покровитель, и вовсе был слаб по мужской части. И, хоть герцог и частенько выходил из себя оттого, что у него ничего не выходило ни с девушками, ни с юношами, за вычетом своего дурного нрава он подходил идеально.
Когда Лоу узнал, что будет выступать на дне рождения принца Александра, он сразу почувствовал, что эта идея – дурная. Отказаться, конечно, было нельзя. Так Лоуренс впервые попал в замок, где потолки были высокими, как небо, а коридоры – широкими, как дороги. Несмотря на простор, Лоу чувствовал себя здесь, как в клетке. Он пел, пока гости ели и пили. Музыка заглушала чавканье, но это не значило, что его не было. Но принцы, оба, слушали внимательно.
После выступления Лоуренс постарался сбежать и спрятаться, но не успел – слуги принца Александра оказались быстрее.
Зачем его ведут в покои, Лоу понимал прекрасно. Испытывал он от этого страх и дрожь предвкушения разом.
Александр, который настойчиво требовал обращаться к нему Алекс, оказался еще хуже, чем Лоуренс мог представить. Грубый, почти жестокий, он каждым словом и жестом заставлял монстра внутри Лоу недовольно ворчать. Но это было лишь одной стороной монеты, потому что с другой Алекс пах как божество. У Лоу дрожали ноги от крепкого мускусного запаха, от вероломного аромата моря, которому неоткуда было взяться в спальне при закрытых окнах. И пока одна часть Лоу, он звал чудовище Рен, хотела сожрать наследного принца, другая хотела отдаться ему без остатка.