Песня для тумана
Шрифт:
— Ещё!
Он опустил узкое, будто волчья морда, лицо. В колдовском сиянии глаз проскальзывали золотые искорки.
— Золотой Полоз! — выкрикнула Сату прямо в эти глаза. — Мировой Змей!
Тонкие губы шевельнулись. Но саамка не услышала:
— Ещё.
Слово потонуло в раскате грома, а лицо Ульва — во вспышке молнии.
— Укко.
_____________________________________
Укко (фин. Ukko) — верховный бог, громовержец в карело-финской мифологии. Представлялся стариком с седой бородой, разъезжающим по небу на колеснице, мечущим молнии и производящим
Здесь всё блестело, искрилось и скрежетало. Звон оружия, исполинских мечей и копий, маленьких дротиков, тонких спиц… Вертелись колёса, то тут, то там, загорались огни. Сату испуганно жалась к своему спутнику, но по сторонам глядела во все глаза. Мимо проносились невиданные повозки, невозмутимо прополз толстый, в обхват руки змей, в сопровождении трёхглавого пса. Люди попадались бородатые, низкорослые и с тёмными лицами.
— Где мы?
— В Свартальфахейме. По-вашему — Нижний мир. Часть его. — Чуть помедлив, Ульв добавил: — Я здесь родился.
«Вот почему ему так нравится закат», — подумала шаманка, разглядывая величественные своды всех оттенков от алого до бордового.
Справа полыхнуло огнём. Сату вскрикнула и спрятала лицо у Ульва на груди. Тот только рассмеялся.
— Не бойся, глупая. Это фонтан.
Девушка с любопытством оглянулась, заинтересовавшись незнакомым словом. Языки пламени действительно не выглядели опасными. Напротив, свивались замысловатыми фигурами, будто танцуя друг с другом над озером лавы.
— Дворец Короля-под-Горой, — сказал Ульв и указал рукой куда-то вдаль, за струи огненного фонтана. Когда они обогнули пламя и глаза Сату привыкли к новому освещению, она тихо ахнула. Дворец был полностью выполнен из драгоценных камней, подогнанных и огранённых так искусно, что казалось, будто стены сотканы из радуги.
— На вид — эфемерный, — прошептал спутник ей на ухо. — Но во всех трёх мирах нет камней прочнее, чем эти.
— Это самое прекрасное, что я когда-либо видела, — выдохнула Сату. Ульв только усмехнулся.
— Идём.
На первый взгляд в этом камне не было ничего особенного. Просто очень больший, гладкий и ярко-белый. А ещё горячий. Это заметно даже издалека: над камнем колыхалось марево, какое в жаркий день бывает над большим костром. Но чем-то камень притягивал взгляд. Смотреть на него было приятно, отводить глаза не хотелось. В груди становилось тепло и спокойно.
— Он… оно… бьётся, — с удивлением заметила Сату. Ульв медленно кивнул. Его взгляд тоже был прикован к белому горячему камню. — Это сердце? Твоё сердце?
Щека Ульва болезненно дёрнулась.
— Нет. Не моё. Это сердце Короля-под-Горой.
— А твоё где?
— Далеко. — Его лицо вдруг словно окаменело, почернело, прорезалось не то морщинами, не то трещинами.
— Пойдём отсюда. Здесь слишком много тьмы. Я покажу тебе… свет.
В руках у него снова оказался пояс, о котором Сату совсем забыла, но теперь Ульв повернул его жёлтой полосой.
— Золото. Солнце. Желток.
***
Свет прорезал чёрное небо россыпью алмазов. Это было ошеломляюще, потрясающе, непостижимо. Сату летела, или падала, или растворялась. Она не могла понять. Грудь наполнял ветер, и песня, и радость до того, что стало трудно дышать. Её несла на себе спица огромного колеса, вокруг было множество спиц, сплетающихся, будто нити… а потом мир вращался вокруг неё, обрастая скорлупой исполинского яйца, снова потрескавшегося от множества гвоздиков-звёзд, и Сату поняла, что она внутри чудесной мельницы-Сампо, и смерти нет, нет беды и опасности, есть только счастье, полное и безграничное, а то, что люди принимают за смерть, на самом деле просто…
***
Ландыши щекотали шею, слегка покалывали крохотными зубчиками. Ульв медленно, до чего же медленно, проводил веточкой вдоль её скулы, вдоль шеи, опускался ниже, между ключицами. Сату вдруг поняла, что лежит на земле без одежды, но ей не холодно. И это даже не было странно.
— Кто ты, Волк? — спросила шаманка, глядя в травянистые, как листья ландыша, глаза.
Он только пожал плечом.
— Ты только что сама сказала.
— Когда я в первый раз увидела тебя, я увидела волка. А сейчас вижу другое. Почему? Кто ты на самом деле?
— Я на самом деле волк, — веточка ландыша сделала петлю вокруг её пупка и неторопливо, будто гусеница, поползла вверх. — В том числе и волк тоже. Нойды привыкли встречать людей среди животных, а животных — среди людей. Поэтому ты видела то, что видела.
— Кто ты… ещё?
— Камень. — Ландыш переместился ей на грудь и начал вырисовывать круги.
— Ещё?
— Золото в пустой породе.
— Ещё… — Сату уже не спрашивала, а просила.
— Змей. — Цветок отброшен в сторону, а его путь повторяет горячая, чуть шершавая ладонь.
— Ещё, — простонала девушка и закусила губу.
— Я гром. И молния. — По позвоночнику Сату пробежала горячая волна, бросило в дрожь. — Я ручей. И реки. И океан… — То место, где её касались ласковые, словно летний дождь, пальцы, действительно обильно увлажнилось.
— Я ветер в твоих волосах, — прошептал Ульв ей на ухо, отчего выбившиеся несколько прядей с готовностью шевельнулись. Он протянул руку и одним движением развязал ленту, которую должен был снять жених на свадьбе, а невеста — подарить младшей родственнице. И в этот момент девушка обняла его за шею.
— Ты — мужчина, — сказала она, заглянув в искрящиеся золотом зелёные глаза. — А я — Сату. Твоя маленькая радость.
***
Теперь она знала, почему средняя полоса, полоса Мидгарда, на шаманском поясе — красная. Красный — цвет крови. Не только той, что проливает мужчина, отнимая жизнь. Но и той, что проливает женщина, когда её дарит.
Впрочем, это открытие было не единственным. Ещё Сату видела, как был создан мир. Не просто видела — ощущала. Чувствовала чудовищное напряжение, ожидание, будущее, рвущееся на свет из когда-то уютной, но ставшей тесной темноты… Ульв был зелёным ростком, прораставшим внутрь неё. Было больно, но до того желанно, что боль оборачивалась радостью и восторгом. Его корни дробили камни глубоко в темноте, а листья ловили свет далеко в вышине, сам же он рос и твердел, твердел и рос… пока не стал мировым древом, связавшим собой все три мира, а Сату — крошечной белкой, скользившей по его стволу то вверх, то вниз, и снова вверх…