Песня для тумана
Шрифт:
И вот зазвучали первые волынки и скрипки, весело и тревожно застучал боуран, даже Геро достала маленькую флейту и поднесла к губам. Смех королевы фей рассыпался лесным водопадом. Волшебство разлилось в воздухе так обильно, что, казалось, вот-вот начнёт собираться на лепестках цветов, как роса. Носились тени, птицы и запахи, с гиканьем промчались ночные всадники Кенн Круаха, горячие и нетерпеливые, как их кони, лишь предводитель подъехал к окружённой хороводом фей Мэб, почтительно склонил голову:
— Моя королева.
Его глаза горели пронзительным синим
Мэб кивнула и мягко улыбнулась.
— Веселись, дин ши. Сегодня твоя ночь: у народа холмов появился гость.
Предводитель всадников поклонился, тронул поводья, и его конь, в глазах которого плескался огонь, а из ноздрей валил пар, в несколько прыжков догнал остальных. Дин ши издал охотничий клич, напоминавший, скорее, крик перелётной птицы, чем человека, и трава вслед за ним всколыхнулась широкой волной.
Ночные всадники, изголодавшиеся по настоящей дичи, горячили коней и прочёсывали окрестности со всем тщанием. Но Пак был духом леса, самой его сутью, а потому тропинки сворачивали под немыслимыми углами, то разделяли преследователей, то сталкивали их между собой. Эрика с Пёрышком скрывал то внезапно разросшийся куст, то накренившийся дуб, то яма под исполинским корнем. Викинг был очень напряжён и то и дело хватался за меч, который Пак нашёл в своих владениях и вернул владельцу. Пёрышко дрожала, нисколько не сомневаясь, что как бы ни был смел и доблестен её избранник, против дин ши у него нет никаких шансов: бессмертный воин снесёт рыжую голову одним плавным, но незаметным глазу движением. Разве что, поиграть захочет, как котёнок с едой.
Однако ничего подобного не случилось. Дикая охота унеслась прочь, преследуя не то стайку болотных огоньков, не то собственные фантазии, беглецы же потихоньку пробирались вслед за провожатым. Эрик продолжал хмуриться: насмешливый паренёк не внушал ему доверия. Заметив это, Пёрышко успокаивающе сжала руку любимого и тихо произнесла:
— Я верю ему, Эрик. Пак родился не здесь, а на Туманном Альбионе, и был привязан к нему всей душой, пока не встретил Геро. Духу леса нелегко переменить дом — всё равно, что взрослое дерево пересадить на новое место. Но он это сделал, ради неё. А она… она…
— Сказала, что меня об этом не просила, — сказал Пак, не оборачиваясь. Пёрышко смущённо опустила глаза, Эрик же только тихо хмыкнул: такие страсти из-за бабы? Да ещё рогатой? «А сам-то? — подначил внутренний голос. — Не из-за Сигрид разве попёрся сюда» «Ага, из-за Сигрид», — сам себе подтвердил викинг и немного загрустил. «Ага, щаз-з-з! — ехидно заметили внутри, и Эрик с ужасом обнаружил, что у него целых два внутренних голоса. — Сигрид или не Сигрид, а из фюлька ярл тебя всё равно бы выпер. Или убил. Чтоб другим неповадно было дрянь всякую в дом тащить». Викинг угрожающе зарычал на оба голоса. Пак раздражённо шикнул.
***
Лепреконы выкатили бочки верескового мёда. Королева Мэб неторопливо вышла на залитый лунный светом круг камней. Движения её завораживали, как трепет ветвей на ветру, как плавно меняющиеся очертания облаков, как бегущая в ручье вода, как мечта…
Белая волчица весело скакала вокруг отца своих будущих щенят — праздничное настроение передалось и ей. А одноглазому волку было муторно на душе. Хотелось выть от тоски и печали, но голубоватая луна, прежде такая притягательная, теперь почему-то внушала ужас. Одноглазый забился в берлогу, в надежде, что здесь серебристый диск его не заметит, пройдёт мимо, оставит в покое. Подруга покладисто улеглась рядом. «Мужчины такие странные», — подумала она.
Ни одна из фей не заметила, как исчезла их повелительница. Взбежала ли по лунной дорожке, постукивая серебряными каблучками, растворилась ли в тумане, присоединившись к кавалькаде охотников, или улетела блестящей стрекозой — никто не мог бы сказать. Но так случалось каждый Бельтайн, а потому волшебный народец не взволновался. Королева здесь, её присутствие ощущалось как данность, Мэб разлита в воздухе, подобно аромату цветка или свету луны. И королева довольна происходящим.
***
— Здесь. — Пак раздвинул молодые рябинки, выжидающе поглядел на Эрика и протянул ему что-то зелёное.
— Что это? — Эрик подозрительно повертел листочек в руке.
— На удачу, — Пак хлопнул викинга по плечу. — Она тебе понадобится.
Рыжий подарком не впечатлился, а вот Пёрышко восторженно вскрикнула:
— Четырёхлистный клевер! Откуда он у тебя?
— Так… — уклончиво сказал Пак. — У лепрекона одного… одолжил.
Эрик только пожал плечами, одну руку положил на меч, второй сжал ладонь Пёрышко и решительно зашагал к узкому силуэту лодки. Фея шла неуверенно, будто с закрытыми глазами.
Пак следил, как две фигуры растворяются в непроглядном для жителей холмов тумане. Вещи, в отличие от волшебного народца, свободно проходили через грань, и лодка с мешком припасов на корме проплыла по подводной реке, а потом ткнулась носом в берег ровно в том месте, где должна была по прикидкам лесного духа, помнившего очертания острова лучше, чем собственное лицо.
Человек не расслышал бы приближения альвы, но Пак обернулся.
— Ушли? — Геро улыбалась.
Вечно юный проказник с необычной для себя серьёзностью кивнул.
— Кажется, они действительно… пара.
— Я пришла отдать долг. — Изящные рога при движении оставляли мягко светящуюся дорожку в воздухе.
Пак вдруг погрустнел, отвернулся.
— Не надо. Я не из-за этого. Просто хотел, чтобы королева снова улыбалась. Бард жестоко поступил с ней. Со всеми нами. Но особенно — с ней.
— А я не привыкла оставаться в долгу, — с лёгким раздражением заявила Геро, решительно шагнула вперёд и прижалась губами к губам Пака. Он не ответил, но и не отпрянул. Большие ореховые глаза стали невыносимо печальны, и альва отстранилась.