Песня для зебры
Шрифт:
Верно, Шкипер.
— Выборы в этих условиях не принесут Конго демократию, а лишь ввергнут страну в хаос. Победитель сорвет желанный куш, а проигравших пошлет на хер. Проигравшие заявят, что результаты подтасованы, и уйдут в джунгли. А поскольку голосуют там исключительно из этнических соображений, все опять вернется в исходную точку, разве что станет гораздо хуже. Если только…
Я затаил дыхание.
— …мы не выставим заранее своего умеренного лидера, если не доведем до избирателей суть его программы, если не докажем, что она эффективна, и не разорвем весь этот заколдованный круг. Сечешь?
Так точно, Шкипер.
— Вот в чем стратегия Синдиката, и именно ее мы сегодня должны им вдолбить.
Я тут же с гордостью подумал о лорде Бринкли и о мультинациональной группе его соратников. Но отчего же — небольшой Синдикат? Да я в жизни не видел, чтобы столько крупных шишек собралось в одном помещении!
— Инвесторы, само собой, должны вернуть свою мошну с деньжатами, кто же против? — не унимался Макси. — Нельзя же пожалеть тому, кто так сильно рискует, полагающийся ему фунт мяса. Но и местным немало останется после всех передряг: школы, больницы, новые дороги, водоснабжение. А главное — свет в конце туннеля для следующего поколения, для тех, кто только народится. Твои возражения?
Ни единого. Ни у меня, ни у Ханны. А уж тем более не стал бы возражать Ноа, как и миллионы его соотечественников.
— Значит, если в первые несколько дней придется пожертвовать сотней-другой жизней — а так оно и получится, — то кто мы тогда: хорошие ребята или плохие? — продолжал Макси, энергично растирая свое натруженное бедро велосипедиста. — Да, вот еще что, пока мы не отвлеклись. — Новые пассы массажа. — С туземцами не брататься. Ты здесь не приятелей заводишь, а работаешь. Когда объявляют перерыв на ланч, ты — мигом в бойлерную, посидишь на галетах вместе с Пауком. Есть вопросы?
Нет. Кроме одного: “Разве я — туземец?”
С папкой Филипа в руках я сначала усаживаюсь на край кровати, потом перебираюсь в кресло-качалку, которое качается только вперед, а назад — нет. Только что я был звездой представления, а теперь вот перепуган до потери пульса, воображая себя вместилищем Великих озер Африки, куда впадают все реки мира, и оттого я переполняюсь, выходя из берегов… Вид из моего окна по-прежнему обманчиво безмятежен. Лужайка и рощица залиты мягким сиянием африканского лета в европейских декорациях. Кому не захочется прогуляться в такой день, никуда не торопясь, вдали от назойливых глаз и ушей? Кто устоит перед искушением поваляться на шезлонге в беседке наверху?
Открываю папку. Бумага белая, без фирменных знаков. Грифа секретности нет. И адресата нет, и автор не указан. Кочерга, чтоб доставать каштаны из огня. На первой странице текст начинается посередине, номер ее — семнадцать. Первый параграф — двенадцатый, из чего я делаю вывод, что параграфы с первого по одиннадцатый непригодны для нежного взора простого переводчика, пусть он и готов душу отдать за свою родину, будь то выше ватерлинии или ниже. Озаглавлен двенадцатый параграф “Полководцы”.
Полководца номер один зовут Дьедонне — Богоданный. Он — муньямуленге, а значит, внешне неотличим от руандийцев. Я сразу же ощутил прилив симпатии к нему. Люди из этого племени (во множественном числе их называют баньямуленге) очень нравились моему покойному отцу, он их выделял из всех местных
Тридцать два года, закаленный в сражениях воин. Пока не взялся за оружие, получил некоторое образование в глуши, у миссионеров-пятидесятников из Скандинавии. Интереса к самообогащению не наблюдалось. На встречу приехал, обладая всеми полномочиями, которыми старейшины племени наделили его для достижения следующих целей:
а) добиться включения представителей баньямуленге в новое временное правительство Южного Киву еще до проведения выборов;
б) разрешить земельные споры на высокогорном плато;
в) добиться для тысяч изгнанных из Конго баньямуленге (особенно тех, кто был вынужден бежать за пределы страны после событий 2004 года в Букаву) права на репатриацию;
г) договориться о начале процесса интеграции баньямуленге в гражданское общество Конго и провести формальные переговоры о прекращении их преследования, которое продолжается последние пятьдесят лет. Языки: киньямуленге и киньяруанда, ши, суахили, немного говорит по-французски (совсем немного).
Полководца номер два зовут Франко, в честь знаменитого африканского певца [21] , чьи песни мне прекрасно известны еще по старой заигранной пластинке отца Андре у нас в миссии. Этот Франко — типичный воин бембе [22] , человек старой закалки, из региона Увира [23] , ему около пятидесяти. Образования не имеет, однако весьма хитер и коварен, к тому же страстный патриот Конго. Правда, Филипу следовало бы пометить этот текст как опасный для здоровья:
21
Франсуа Луамбо Макиади по прозвищу Франко (1938–1989) — гитарист и певец, уроженец Киншасы, легендарный автор более трех тысяч песен, создатель оркестра “OK Jazz” один из трех лучших исполнителей африканской румбы.
22
Бембе («люди озера», также: вабембе, бемба, бабемба) — племенная группа из Южного Киву, живущая в лесах, на плоскогорьях близ озера Танганьика. В 1960-е годы бембе были важной частью движения “Симба”, затем присоединились к маи-маи.
23
Город Увира расположен на берегу озера Танганьика, всего в 15 км от столицы Бурунди, города Бужумбура. Печально известен фактами массовых изнасилований и убийств местных женщин и девочек во время Второй конголезской войны (1998–2002), притом со стороны солдат правительственной армии ДР Конго, куда входят члены местных вооруженных формирований (их часто создают по этническому признаку).