Песня моей души
Шрифт:
– Тебя не удивляют мои помощницы?
– Конечно, удивляют! Раньше и вообразить не мог, будто кто-то может быть заодно со всей Мирионой. И… с любовью… Я думаю, что твоя таинственная сила – это именно она.
– Любовь?.. А разве любовь – это не просто чувство, связывающее людей? Ну, и эльфов и драконов, наверное, заодно…
– Она – та самая сила, которая вместе с миром даёт жизнь новым поколениям, а так же украшает её, - Кан вздрогнул, - Она… она… Мир и она… Она?!
– Она?.. Ты о чём?
– По одним древним легендам, Творец сотворил мир, так как владел какой-то необычной и могущественной силой, - Кан говорил быстро, волнуясь, - А по другим… он был влюблён и сотворил этот мир для кого-то… с ним пришла Она… Говорили, что у Творца была прекрасная женщина, его вдохновение… Хотя… никто не мог сказать сколько ей лет… Говорили, никто не мог отвести глаз от сиянья, исходившего от её глаз, тела и лица… Что-то общее с теплом света солнца и умиротворяющей нежностью света луны было в глубине её глаз… Её красоту невозможно было описать словами… Сияние жизни, сияние красоты, говорили, было в ней… А в одной легенде, которой, впрочем, уже давно никто не верит, говорили, что сияние Любви пришло к Творцу, когда он творил мир, заинтересованное его деянием. С её приходом дело пошло быстрей и живей… Говорили, что их сыновья, мужчины, были похожи на него, как желающие творить что-то новое, а дочери, женщины – на неё, своим любопытством, нежностью и красотой. Что женщины – пылкие как сама любовь, они живо интересуются чем-то новым, прекрасным, их хлебом не корми, а дай кого-нибудь вдохновлять, они не могут быть сами по себе, так как краше всего расцветают перед ним, своим избранником, для него, они если выберут кого-то – то готовы хоть вечность идти за ним… А мужчины – как Он, любят создавать новое, они могут творить сами, но краше всего творят что-то, когда оно для неё… - Кан вздрогнул и как будто очнулся, - Ох, извини! Я тут задумался, о старинных легендах. Так вот, Мириона – имя нашего мира, быть может, указывает именно на неё. На некий подарок, оставленный Творцом людям Первого народа и их потомкам. Тот подарок – это Она, любовь. Ну, и мир. Мириона. Они выступают вместе.
Помолчав немного, Кан добавил:
– Тогда ты точно заодно со всей Мирионой. По виду не предположишь, хотя… иногда ты смотришь на меня так серьёзно, будто тебе несколько сотен тысяч лет, или выглядишь намного прекраснее всех эльфиек.
Усмехаюсь:
– Может, я кажусь тебе красивее других потому, что ты меня любишь?
– Может, именно поэтому. Мне неохота строить предположения, какие чудеса любви и миру удаются, а какие не удаются, - эльф смущённо улыбнулся, - Я по сравнению с ними наивный и глупый мальчишка. И в законах, на которых держится жизнь, ничего не смыслю. Смешно рассуждать о том, в чём ничего не смыслишь, да?
– Да.
Жених развернул на столе карту.
– Ночью я нанёс метки, что были на карте у Ростислава. Долго вглядывался, но ничего не понял. Думаю, когда отметим заболевших во всех трёх странах, что-нибудь прояснится.
Заглядываю через его плечо:
– Ого, ты запомнил больше половины меток!
– Нет, я запомнил все, - мужчина усмехнулся.
– У тебя замечательная память!
– Обычная, - усмешка его стала шире, - По-крайней мере, для эльфа.
– Ох, не могу вспомнить, о чём должны поведать метки!
– Не переживай, милая. Рано или поздно мы сумеем разгадать их тайну.
– Только бы успеть вылечить Вячеслава!
– Мы победим, любимая, - он ласково сжал мою руку, - Раз уж на нашей стороне вся Мириона, мы непременно победим! Ведь на нашей стороне, выходит, теперь и вся жизнь.
К обеду мы навестили Вадимира, сообщив, что чернореченский и светопольский король уже подыскивают людей для совместного исследования. И что хорошо бы и новодальскому королю поторопиться.
– Быстро вы, - удивлённо отметил Вадимир, - Эх, всегда хотел иметь при дворе толкового мага: это весьма полезно.
– Кроме как победы над «проклятьем алхимиков» нас ничего не интересует, - торопливо уточнил Кан.
– Да я понял, что вы из этих… чрезмерно увлечённых учёных, которым, что потоп, что битва под окнами – всё одно, пока они могут цепляться за свои любимые бумажонки, - осклабился новодальский король, - Впрочем, если вы когда-нибудь надумаете…
– Нет, точно нет, - отрезал Кан, - Кстати, а до графини Цветаны кто-нибудь изучал эту болезнь?
– Спросите у моего главного лекаря. Я не обязан знать обо всех их хитростях – я плачу им деньги, чтобы он людей лечили.
Но главный дворцовый лекарь – тот самый знаток по ядам – ничего не знал. Хотя сообщил нам адрес своего мудрого учителя. Делать нечего, мы решили навестить и того.
Учитель королевского лекаря жил где-то на краю столицы в маленьком чистеньком домике. Пришлось подождать на лавочке у крыльца, пока он раздаст наставления ученикам и продаст какие-то отвары больным, объясняя долго и подробно каждому, когда и в каком количестве нужно пить.
– Что привело вас к моему дому? – спросил старик, проводив последнего больного.
Мы поклонились. Любимый почтительно и быстро ответил:
– Мы изучаем «проклятие алхимиков». Мечтаем найти лекарство от этой болезни. О вас слышали много хорошего, поэтому надеемся что-нибудь узнать от вас.
– У меня в памяти застряли только слухи, но от них пользы не будет, - он грустно вздохнул, серьёзно взглянул на Кана, - Эх, нелёгкий же вы путь избрали, молодой человек! Такие упорные лекари мне встречаются редко. До вас только один паренёк из далёкой захудалой деревеньки заходил. Я не принял всерьёз его усилия, впрочем, как и догадки.
– Когда это было? – встрепенулся Кан.
– Около года назад.
– Кто он?
– Какой-то бедный знахарь.
– Где он сейчас?
Старик пожал плечами и опустился на край лавочки.
– Как паренёк выглядел?
– Рыжий, веснушчатый, ничем не примечательный. Учиться лекарскому искусству не пожелал. Вбил себе в голову, будто он сам найдёт лекарство от «проклятия алхимиков». Недоедал, недосыпал, бродил везде в любую погоду. Когда даже самый дурной хозяин забирал собаку в дом, этот паренёк и не подумывал укрыться в моём доме, хотя я его и приглашал. Ни мороз его не брал, ни метель.
Предполагаю:
– Может, заболел кто-то из его родственников?
– Возможно, - горькая улыбка скользнула по губам пожилого лекаря, - Бывает, что болезнь близких или их уход за Грань из-за какой-то болезни толкает людей на изучения лекарского искусства.
– Но почему вы не расспросили знахаря подробно о его жизни? – огорчённо спросил Кан.
– У меня своих волнений хватает. Зачем мне чужие? – старик устало потёр переносицу, - Да и нет от неё лекарства, говорят, от этой-то напасти.