Песня моей души
Шрифт:
«Но ведь Ромка и Вячеслав уйдут за Грань! А ты же знаешь! Ты знаешь какое-то средство от этой беды! Почему ты не хочешь рассказать? Ведь ещё немного – и они начнут мучатся! И всё закончится! Они Грань перейдут!»
«И что же?»
– Как что?! – я сорвалась просто на крик, - Всё заканчивается, когда человек уходит за Грань! Это конец!
«Ничего не заканчивается» - спокойно ответила Мириона.
– Ну… может, какая-то часть остаётся и бродит там, пока тело истлеет здесь… может, та часть, которую зовут душой… но в целом…
«Ничего не заканчивается»
– Как не заканчивается?! Ведь после того, как кто-то уйдёт за Грань – его уже нет. В мире точно уже нет! Так почему ты не даёшь мне спасти тех, кто дорог моей душе?
Она ответила чуть погодя:
«Вот ты сейчас подойдёшь к шкафу, достанешь праздничное платье, подаренное тебе Каном, переоденешься в него – и выйдешь за порог. А он в дорожные облачится одежды и выйдет. Ну, скажем, вылезет через окно – и пойдёт в другую сторону. Но в какой-то день или час вы снова встретитесь. Может, вы успеете переодеться в новые одежды. Но это всё равно останетесь вы. Если вы хотите встретиться, то где-нибудь ваши дороги снова пересекутся»
– Да причём тут другая одежда?! – я снова заплакала, - После того как кто-то уходит за Грань, всё уже заканчивается, насовсем!
«Ваши души не исчезают вместе с телом. Они со временем возвращаются, в новые одевшись тела, как в новые одежды. Всё опять повторится сначала. Встречи с новыми друзьями, встречи со старыми. Встречи с давними врагами. Новые возможности исполнять заветные мечты. Новый опыт вдобавок ко старому. Ничего не заканчивается. За Гранью вы получаете только отдых и время на раздумья о сделанном. Правда, там вы уже видите всё как есть, без мусора, накопленного в ваших головах и сердцах здесь. Вот видишь этот старый дуб за окном? Зимой он теряет все свои листья и кажется сухим, безжизненным, но начинается весна – и всё опять начинается с начала – новые листья, новые побеги, новые плоды. Осенью дуб постепенно теряет всё, слабеет, чтоб зимой уйти в спячку и неподвижность. Чтобы весной всё опять начиналось сначала. И так год за годом… Он видит много лет, он переживает много циклов. Весна. Лето. Осень. Зима. Он тот же, кто их наблюдает. Но он растёт с каждым годом»
– Хочешь сказать… что души не имеют конца? И что наши души… тоже растут? Как тела… то есть, не как тела, но наши души тоже растут? Постепенно? С каждой жизнью?
«Конечно»
– Но… если бы это было так… не лучше ли всё помнить? Если бы с Гранью ничего не заканчивалось, то мы бы всё помнили, разве нет?
«Тебе правда нужно знать, кто из твоих знакомых несколько тысячелетий назад плюнул тебе в спину и зачем? Какие узоры тогда носили на платьях? В какую ерунду верили? Когда кто-то был королём, а кто-то – нищим? Вы и по жизни-то не все события помните, не всех людей, причём, каких-то вы забываете сразу, а каких-то – со временем. Но самые яркие события, самых важных и самых страшных людей вы помните до конца своих жизней. Всё самое важное помните. А мусор-то запоминать зачем?»
– Но всё-таки… вот если бы я кого-то любила и снова хотела встретить…
«И ты их встретишь. Снова. Ну, может, вы немного поменяетесь местами. Заботливый отец станет братом, а подруга – сестрой. Сестра – соседкой и помощницей в беде. Любовь никогда не кончается»
– А если бы я кого-то сильно обидела? Если бы я помнила, я могла бы извиниться…
«Ты извинишься. Долги отдашь. Даже если не вспомнишь внешне. Вновь пересекаются дороги и любящих, и должников. Коль вы не помните – я вам напомню, устроив встречу. Всю вашу ерунду: все ваши глупые обиды, нелепые мысли, злость и жажду мести и прочий мусор весь – вы потеряете, уйдя за Грань. Запомните лишь главное, что нужно вам запомнить. А я вам помогу вновь встретить ваших близких и заплатить по счетам»
– Не верю! Я тебе не верю! – отчаянно замотала головой.
«То выбор твой»
– И ты… ты говоришь, что помогаешь нам… но ты же не всегда помогала мне! Когда я с голода слабела… когда Борислав велел меня и Цветану кинуть в тюрьму… ты тогда мне не помогала! Когда меня ограбили по дороге в Средний город… тоже… если… если тебе была важна моя мечта… почему ты не заступилась за меня тогда? Почему ты не позвала меня воплощать мечту о мире ещё в детстве, когда я была маленькой? Ведь я ещё тогда… ещё тогда я мечтала о мире во Враждующих странах! Почему ты дала им меня обидеть?! Им всем?! И когда Станислав бросил меня и Цветану, схваченных по приказу Борислава, и спокойно отправился домой… ты же тоже… ты и тогда… и когда Ростислав спокойно велел меня казнить, поверив, что я готовила мятеж, хотя я только… только лишь мечтала о мире!
«Есть много причин, - голос мира звучал спокойно, словно мир говорил со мной о чём-то совсем будничном, - И, как говорят у вас: «Много будешь знать – скоро состаришься».»
– Не смейся надо мной!
«Вам не обязательно знать всё, чтобы исполнять свои заветные мечты. Достаточно, что я помню всё, что случалось в прошлом»
– Если… если ты любила меня и мою мечту… почему ты позволила всем этим людям обидеть меня? Почему? Почему ты не даёшь мне спасти моих брата и друга? Я же не сделала ничего дурного! Я сама никого не убивала! Я никого не предавала! Я не отбирала последний кусок хлеба у подыхающих с голода! Ты говорила, что тебе важная моя мечта! Ты говорила, что будешь помогать мне всем, чем сможешь! Но разве ты помогаешь мне?! Ты сама иногда бросаешь меня в беде!
«Нет смысла знать обо всём. Нет смысла знать все причины»
– Нет смысла?! Просто… просто ты – лицемерка!
«Ты можешь не выдержать всей правды»
– Всей правды? А есть ли правда в твоих словах? Разве ты честна со мной?! Ты обещала помогать мне в воплощении моей мечты! Но ты… Твоя помощь… если ты сама предаёшь меня, бросая в беде, разве это помощь?!
– Алина! Алина!
Я не сразу поняла, что сейчас меня держит за плечи Кан, держит осторожно и ласково что-то говорит, так как долго ещё кричала что-то в гневе, этому лицемерному миру… Потом прислушалась к голосу любимого, отвлеклась на него, на его взволнованные глаза. Но меня всё ещё трясло от гнева. Всё ещё не лезли из головы эти жуткие мысли… Всё ещё от этого отчаяния и боли болезненно сжималось что-то в душе… Она знала лекарство. Она знала причины. Но… но она не хотела спасти Вячеслава! Не хотела спасти моего брата! Почему?! Разве это помощь? Знать – и ничего не рассказать – разве это помощь?!
Кан вдруг подхватил меня на руки, снёс по лестнице вниз, пинком открыл дверь… я не поняла, когда мы очутились в лесу… и отчаянно мотала головой, брыкалась, когда он пытался запихнуть мне в рот какие-то стебли травы… он вдруг твёрдо сжал руками мою голову, коснулся губами моих губ… я ощутила запах какой-то травы… и вкус его губ был странный… привкус трав… нескольких трав… горько-сладкий… терпкий… солёный…
Кан… лес… мир… всё уплыло куда-то…
Она стояла у горящего города, на поле боя, усыпанного телами. Неподвижными, уже расставшимися со своими душами, придававшими им движенье. Дёргающими в последней агонии. Она смотрела на эти бесчисленные трупы и громко хохотала. Потом, спокойно пошла к подбитым стенам, не сумевшим заслонить собою город. Шла и смеялась. Переступая через тела своих… чужих…
– Моя королева… - подобострастно залюбезили сзади.
Женщина обернулась, смеясь. Молодая, черноволосая. На смуглой коже выделялись ослепительно-синие глаза. Впрочем, нет, ослепляли не светлые глаза по контрасту со смуглой кожей и чёрными волосами. Ослеплял тёмный, торжествующий блеск её глаз.
– Мы победили, - она ухмыльнулась, - Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, не правда ли? – и снова расхохоталась.