Песня моей души
Шрифт:
– В таком состоянии тебя нельзя отпускать к брату.
– Я успокоюсь, честное слово.
– Лучше не сообщать ему о его болезни. К тому, же у нас сегодня множество дел, а вечером нужно опять всех собирать. Давай навестим Романа завтра, прежде, чем он успеет уйти к главным воротам.
Кусая губу, согласилась. Мы ведь должны остановить болезнь и спасти всех этих людей… ведь не только я кого-то могу потерять из-за «проклятия алхимиков»… ведь не только я кого-то уже потеряла… не у меня одной какие-то несчастья… Но только сложно думать о других, когда у самой душа болит из-за родных…
День и вечер проплыли мимо, как в полусне. Кажется, я ненадолго очнулась лишь в поместье Цветаны. Когда мы нашли мою подругу возле строящегося деревянного дома. Кан что-то сказал ей. Она закричала что-то строителям. Там был один… крепкий рослый мужчина, вспотевший от усердной работы и от того скинувший рубашку, босой… И на его спине, более бледной, чем руки, выделялся жуткий шрам… Я, случайно заметив этот страшный шрам, почему-то замерла. Подумала: «Наверное, он редко снимает рубашку, так как прячет спину. Бедный, должно быть, это было жутко больно! Может, он даже на Грани был после того удара». Вдруг мужчина со страшным шрамом обернулся к нам. И я с растерянностью узнала в нём Станислава.
Ночью меня мучили кошмары... Мне снился Станислав и его жуткий шрам... Ещё какие-то люди, знакомые и незнакомые… Старик и юноша, связанные, которых от меня оттаскивали воины в непонятной одежде… Борислав, который, торжествуя, велел своим воинам схватить меня и Цветану и бросить в тюрьму. Снова Станислав: он, когда меня и Цветану, связывали, стоял поодаль и смотрел на всё, улыбаясь, а потом спокойно повернулся к нам спиной и ушёл… Снова шрам Станислава… Ростислав, велевший казнить меня… Парень и девушка в странных одеждах, шедшие рядом: парень вёл лошадь и шутил о чём-то, а она, смотря почти всё время на дорогу и изредка – на него – весело смеялась… А потом вдруг эта девушка выхватила кинжал и занесла его над головой того парня, который ей зла не желал… В глазах его были ужас и боль… Нет, он не столько боялся оружия в её руках, сколько того, что увидел в глубине её глаз… Ему было больно, что именно она его держала, тот проклятый кинжал… А потом мне снилась вооружённая женщина, смуглая, черноволосая, синеглазая, которая шла по полю после страшной битвы и весело смеялась… Снился пир, роскошный пир в закопчённом старом дворце, на котором снова была эта жуткая женщина и на котором лишь она одна смеялась…
Ещё не рассвело, как я, невыспавшаяся, замученная, робко поскреблась в дверь комнаты Кана. Когда тот через несколько мгновений распахнул дверь, вцепилась в его руку и попросила поговорить со мной хоть чуть-чуть, а то я не могу… не могу отвлечься от этих жутких кошмаров. Потом мы сидели на кухне – вдова ещё не вернулась – я готовила завтрак, а Кан – какой-то успокаивающий отвар из трав. Ещё он рассказывал какую-то красивую легенду, из эльфийских – и я, заслушавшись, отвлеклась от тягостных мыслей.
А на заре мы уже шли по улицам Дубового города, обсуждая, что будем делать, если Роман уже знает о своей болезни, и что – если ещё не знает. Нас вдруг окликнули.
Ростислав, вёдший на поводу лошадь, тепло улыбнулся и приветственно взмахнул рукой. Какое-то время мы вместе шли по улице. Кан кратко рассказал, как идёт наше расследование, Ростислав рассказал что-то о своих делах. Потом, видимо, не выдержав моего молчанья и непривычно угрюмого вида, молодой король стал шутить, рассказывая историю о недоразумении с каким-то эльфийским послом. Я споткнулась. Ростислав подхватил меня под локоть, опередив Кана.
– Ты сама, смотри, не захворай, лекарка! – усмехнулся Ростислав и вдруг, шутя, дёрнул меня за косу, легонько, - А то кто нас лечить будет?
– Да она что-то испереживалась из-за всего, - пояснил Кан, - Кошмары её сегодня мучили.
– Кошмары, конечно, штука противная, но они имеют свойство заканчиваться, - подмигнул мне Ростислав, - И вообще… непривычно видеть тебя такой, Алина, - он указал на небо, - Видишь, когда ты хмуришься, сколько туч набегает? Небо вот-вот расплачется из-за тебя.
Робко улыбнулась. Мне почему-то душу грела его неожиданная забота. И почему-то… почему-то мне было не по себе…
Мы ещё несколько улиц прошли вместе. Ростислав вёл лошадь на поводу, я шла рядом, справа от меня шёл Кан. Вначале мужчины что-то обсуждали, потом стали шутить, пытаясь развеселить меня. А я не могла отделаться от странного чувства, что это уже было… Ростислав и я шли по какому-то городу, он вёл на поводу лошадь… почти так же как сейчас. Хотя… В какой-то миг я робко посмотрела на своего короля. Наши взгляды встретились. Ростислав улыбнулся мне, тепло.
– Улыбнись, Алина, - попросил он, - Ты пришла ко мне, когда я жутко замёрз от холода и темноты, принесла в мою жизнь новый смысл. Мне тяжело смотреть, как ты страдаешь.
Я помогла ему… Я смогла как-то помочь ему! И теперь ему тяжело смотреть, как я страдаю…
Ростислав снова улыбнулся мне. И… мне вдруг показалось, будто какой-то камень упал с моих плеч. Почему-то стало легко-легко на душе. Как будто моя ноша стала легче… Я мотнула головой, отгоняя странные мысли, потом тепло улыбнулась Ростиславу. Мы ещё несколько улиц прошли вместе, потом разошлись: король Светополья – в одну сторону, а мы с Каном – в другую.
Странное утро… странные мысли и чувства… Вот вроде просто встреча с кем-то знакомым, из хороших знакомых, какой-то обычный разговор о делах и вдруг неожиданная поддержка, несколько шуток… Но как будто что-то важное произошло сегодня. Как будто что-то очень важное произошло в этот день… и… почему такое ощущение, будто это уже было? Ростислав вёл лошадь за повод, я шла рядом, и он шутил, чтобы развеселить меня?..
Мотнула головой, отгоняя назойливые мысли. Что-то я передёргалась в последние дни, слишком. Или Кан в расчётах успокаивающего сбора что-то напутал. Или… да у меня вся жизнь тяжёлая! Не мудрено тут дожить до помутнения рассудка! О, вот, мы почти пришли! Скоро покажется дом, из которого я сбежала в середине лета. Ох, а вдруг Ромка куда-то переехал?
Кан поднялся на крыльцо и постучал.
– Ну, кто там ломится? – сонно проворчал Роман через десять ударов сердца.
– Это мы, Ромка.
Судя по тому, как быстро брат оказался на пороге, от моего голоса весь его сон сдуло.
– Нашлась, сестра, - гневно сказал мужчина, прожигая меня взглядом. – Теперь я тебя запру и не выпущу.
Жених заслонил меня. Только бы они не подрались! Ромке и без того плохо! Да и за Кана я боюсь. Хотя он – хороший воин, но всё равно боюсь, как бы брат его не поцарапал.