Песня на двоих
Шрифт:
«Какой же он все-таки умница, наше непрошибаемое величество!» — с умилением подумала Ольга, любуясь на родную и уютную картину «Шеллар III в кресле с трубкой, раздающий толковые советы всяким недотепам».
— Спасибо за совет. Мы обязательно уточним и выясним.
— Не за что, — отозвался король, улыбаясь мягко и сочувственно. — Тем более что финансовая и творческая несостоятельность Артуро — это не главная твоя проблема.
— Мы же обсуждали его проблемы, а не мои.
— Именно. А его проблемы мелки и незначительны по сравнению с твоими.
— Да ну, вы как скажете! Между прочим, такие проблемы, как у Артуро, у меня уже когда-то были, в моей прошлой жизни. И знаете, когда под рукой нет друзей вроде вас, они вовсе не так легко решаемы.
— Рассуждение в целом справедливое, — согласился Шеллар. — Или собственная Тень, или поддержка человека, ею обладающего, — это и есть два способа добиться финансового успеха. Случайное везение я в расчет не принимаю. Мечты найти на дороге сундук с золотом обычно крайне непродуктивны. Однако твое рассуждение все же неверно, так как Артуро, во-первых, не голодает, а во-вторых, поддержку уже нашел. А вот твоя проблема куда сложнее. И что хуже всего, даже я не могу тебе помочь в ее решении. Я говорю о двух твоих возлюбленных, между которыми ты застряла на распутье. Нет-нет, не поправляй меня. Тебе только кажется, что твой выбор уже сделан, на самом же деле он тебе еще предстоит. То, что сейчас ты живешь с Артуро и представляешь его всем как своего любовника, — только формальность. Тебе по-прежнему небезразличен Кантор. Ты и не забывала его никогда. Не верила, что он вернется, пыталась смириться и забыть, как привыкла делать прежде, в очередной раз вспоминая о своем вечном невезении в любовных делах. Искала утешения с другим мужчиной, который так вовремя тебе подвернулся. Но так и не смогла избавиться от чувства, которое согревало твое сердце те памятные полгода. Опровергни, если я не прав. Только честно.
— Вы только в одном не правы, — нахмурилась Ольга, решаясь на последнюю откровенность. — Он не просто «небезразличен» мне, все гораздо хуже. Мне кажется, это самая настоящая сексуальная зависимость. Поэтому я никогда не вернусь к Диего. Я не желаю быть зависимой и не потерплю ничьей власти над собой.
— Милая моя, — неожиданно рассмеялся король. — Если подобная зависимость взаимна, это называется немного иначе. Ты думаешь, почему Кантор так и не уделил ни одной из твоих подруг больше недели внимания? А замечала ли ты, как он на тебя смотрит, когда не знает, что за ним наблюдают? Поверь, твои опасения беспочвенны. Бедный кабальеро точно так же не может избавиться от неуместных желаний, как и ты. Только у него нет на этот счет никаких несуразных сомнений, он не принимает любовь за какую-то «зависимость», а называет все своими именами. Глупость он спорол, пытаясь сбежать от судьбы, и теперь за это расплачивается.
— Ваше величество, — грустно заметила Ольга, — кажется, вы потихоньку приступаете к тому, что всем остальным запретили. К агитации в пользу Диего.
— Это не агитация. Ты неверно оценила факт, и я счел своим долгом тебя поправить. О том, что Кантор поступил как болван последний, я уже высказывался неоднократно. Склонять же тебя в ту или иную сторону я по-прежнему не намерен, и тому есть несколько причин. Во-первых, как правильно заметил Орландо, попытки давления вызывают у тебя активное противодействие, поэтому всякая агитация в пользу Кантора пойдет ему только во вред. Во-вторых, Кантор в такой неуклюжей помощи не нуждается. Он прекрасно справится сам. В-третьих, ты должна самостоятельно разобраться в своих чувствах, только тогда твой выбор будет истинным.
— Что-то странно у вас получается. Пока я не выбрала Диего, значит, не истинный. Это уже, блин, выборы напоминает, когда проигравшая сторона неизменно обвиняет победившую в нарушениях и подделке результатов.
— Нет, — преспокойно ответствовал Шеллар III. — Дело в том, что, когда ты заводила отношения с Артуро, у тебя не было выбора как такового. Он возник только с возвращением Кантора. И сейчас, объявляя о своем предпочтении, ты руководствуешься в большей мере чувством долга и своими понятиями о порядочности, чем велением сердца.
— То есть когда Артуро выберется из своей вечной финансовой дыры? А вы не упрощаете? Разве дело только в этом? Диего мне тоже жалко, у него тоже проблемы, но я же не меняю свое мнение только из-за этого.
— Во-первых, товарищ Кантор, как всякий уважающий себя мужчина, стремится решать свои проблемы самостоятельно и не делать их достоянием широкой общественности. А во-вторых, неравенство условий состоит еще и в том, что один из соперников сейчас живет с тобой, а второй добивается твоего внимания. Поменяйся они ролями — это ничего не изменит. Для полного равенства надо избавить Артуро от преследующих его несчастий и выставить из дому. А потом уже решать, кого из претендентов впустить обратно. Вот это я и называю истинным выбором.
— Как вы себе это представляете практически?
Предположение короля показалось Ольга настолько бредовым, что она даже обиделась. И, видимо, его величество уловил в ее голосе эту обиду, так как немедленно сдал назад:
— Да стоит ли ломать голову над вопросом, который еще неизвестно когда встанет? Может, к тому моменту вы разбежитесь естественным путем, просто наскучив друг другу.
— Угу. Или кто-то из «претендентов» свернет сопернику шею. Угадайте с трех раз кто.
— Я с одного угадаю. Кантор дал тебе слово, и он его не нарушит. А вот у Артуро нет возможности, которая теоретически может со временем появиться. Я бы тебе посоветовал и с него тоже слово взять, для верности.
— Вот видите! — уже откровенно обиделась Ольга. — Когда речь идет о Диего, вы доверяете ему на слово. А Артуро запросто подозреваете в подлости.
— Возражение принимается, — неожиданно легко согласился король. — Действительно, такая постановка вопроса наглядно демонстрирует мое пристрастие. Однако позволь спросить, почему ты в свою очередь поступаешь аналогично? Почему все, что говорит Артуро, без сомнений принимается на веру, хотя в отношении Кантора твой здравый смысл работает исправно?
— Наверное, потому, что я поймала Диего на лжи? — неуверенно предположила девушка, недоумевая: а почему, собственно, она должна сомневаться в словах Артуро?
— А его оппонента, значит, ни разу не ловила? А как же история с присвоением авторства, за которую Кантор его до сих пор не желает простить? Ты полагаешь, там действительно все чисто и эта ненависть возникла на пустом месте?
— Я не знаю, что и как там было. Честно, не знаю. И кому верить — тоже не знаю. Но вот что меня больше всего в этом деле потрясло… Вот посмотрите. Диего не держит зла на Карлоса, напротив, жалеет, и сделал все возможное, чтобы ему помочь. Диего легко смог простить палача, который его изувечил, даже перед вами хлопочет. А вот простить Артуро он никак не может, и все тут! Вот как это понять?
Его величество снисходительно усмехнулся сквозь дым.
— Ты несправедлива к палачу. По-твоему, несколько рубцов на спине — это увечье? Ты помнишь «мертвого супруга» из своего сна? Хорошо помнишь? А как ты думаешь, Кантор свой прежний печальный опыт хорошо помнит? И как, по-твоему, он должен относиться к палачу, от которого ушел на двух ногах, с двумя руками, с почти целым лицом, имея на своих местах оба глаза, оба уха и еще некоторые очень важные для мужчины части тела? Да тут уже не о прощении речь идет, а о благодарности. К тому же господа успели познакомиться и даже выпить вместе, что весьма способствует взаимопониманию. А что касается истории с Артуро… Если тебе так хочется выяснить, что между ними произошло на самом деле, попробуй расспросить каждого. Пусть объяснят подробно. Без эмоций, но с фактами. Найди противоречия. Проверь.