Песня сердца
Шрифт:
– Очень хотите есть? – спросил он.
– Нет, не очень.
– Вы просто устали. Вам нужно подкрепиться и хорошенько отдохнуть. На рассвете мы двинемся дальше.
Бред разостлал шерстяное одеяло и улегся поверх, подложив под голову седло вместо подушки. Шелби устроилась по другую сторону костра. Бред отметил, что она хочет держаться подальше, и улыбнулся про себя. Но дело было совсем не в инстинктивной осторожности невинной девушки. Шелби хотела полностью завладеть его вниманием, заставить смотреть на себя, а расположившись напротив,
– Вы любите театр? – вкрадчиво начала Шелби.
– У меня нет времени на театр. Правда, я видел Лэнгфорд, когда она выступала у нас, и однажды – Бут.
– Вы очень занятой человек. А что вы делаете в свободное от работы наемника время?
– Я не наемник. – Шелби с удовлетворением услышала раздражение в его голосе.
– Вот как? А как иначе назвать то, что вы делаете сейчас: за деньги насильно тащите меня туда, куда я не хочу?
Как объяснить ей, что он никогда не взялся бы за это дело, если бы не ранчо!
– У меня не было выбора, – ответ прозвучал резко. – Нам пора спать.
– Спокойной ночи, мистер Коул. Добрых сновидений.
Он промолчал. А Шелби, слегка отвернувшись, распустила волосы, и они рассыпались по плечам золотым водопадом, отливая медью в отсветах пламени. Она достала гребень, не спеша расчесала волосы и снова заплела косу. Перебирая золотистые пряди, она тихонько напевала, совсем тихо, едва ли громче шелестящего листвой ветерка, но вполне достаточно, чтобы было слышно по другую сторону костра.
Бред делал вид, что спит. Он надвинул широкополую шляпу почти на самые брови и незаметно наблюдал за Шелби. Но та была очень хорошей артисткой и превосходно чувствовала внимание публики. А публика не только проявляла внимание, но была во власти обаяния артистки.
Шелби была довольна. Вечер кончился. Мистер Коул, к счастью, не проявлял излишнего любопытства и не задавал вопросов о ее прошлом, на которые Шелби трудно было бы ответить без риска выдать себя.
Она не чувствовала ни малейшей усталости, и это радовало ее: отдых этой ночью не входил в ее планы.
Шелби свернулась в клубочек и затихла. Она довольно долго ждала, чутко прислушиваясь к дыханию мужчины, наконец ей показалось, что он заснул. Тогда медленно, по-кошачьи рассчитывая движения, она встала, не сводя глаз со спящего. Но ничто не изменилось по ту сторону костра. Нагнувшись, Шелби быстро скатала одеяло, взяла седло, стараясь, чтобы не звякнули металлические части, и, тихо ступая, направилась к лошади.
– Куда это вы собрались, мисс Шелби? – раздался насмешливый голос Бреда.
Девушка резко обернулась. Бред даже не приподнялся. Не сдерживая раздражения, она швырнула на землю седло и снова расстелила одеяло.
– Вот и славно, послушная девочка, – по-прежнему не меняя положения, похвалил он. – Я чутко сплю. Это очень помогло мне, когда я служил в конной полиции и у меня было много «друзей», желающих подстрелить слишком
Шелби закуталась в одеяло и в бессильном раздражении повернулась к нему спиной. В конце концов ее сморил сон.
Бред проснулся с рассветом. Посмотрев на Шелби, он увидел, что она тоже не спит.
– Доброе утро, – улыбнулся он, но ответом ему был лишь ледяной взгляд.
– Вы, наверное, хотите есть. Потерпите немного, сейчас я разведу огонь и приготовлю завтрак.
Молчание. Бред встал и направился к лесу. Когда через несколько минут он вернулся с дровами для костра, девушка была уже на ногах.
– В вашем распоряжении пять минут, – со значением произнес он. – Потом я иду вас искать.
– Вы бессердечное животное.
– Пять минут, – повторил он.
В лесу, совсем рядом с их стоянкой Шелби нашла ручеек и с наслаждением умылась. Потом расчесала волосы и снова заплела в косу.
Когда она вернулась к стоянке, Бред хлопотал у костра, подбрасывая в занимающееся пламя веточки.
– Через минуту будет хорошее пламя. Нужно достать котелок и кофе.
Шелби сделала несколько шагов к нему.
– Я не лучший из поваров, но мы хоть погреемся горячим кофе.
Шелби вдруг оказалась рядом, рывком нагнулась, схватила увесистый сук, и еще до конца не понимая, что этот сук и есть шанс, предоставленный ей судьбой, размахнулась и со всей силой обрушила его на голову Бреда. Тот повалился сразу, не издав ни звука.
Не тратя времени на угрызения совести, разбойница схватила веревку, которую предусмотрительный бывший полицейский возил с собой, и связала ему руки и ноги. То была вполне уместная мера предосторожности: если бы он пришел в себя, ей не удалось бы даже оседлать лошадь. Собравшись с силами, она перевернула обмякшее тело на спину и, приложив ухо к груди, удостоверилась, что с поверженным противником все в порядке, Шелби быстро взнуздала лошадь, и, когда она уже приторачивала одеяло к седлу, Бред пошевелился. Первое, что он почувствовал, когда рассеялся мучительный туман, была резкая боль в голове, а затем он понял, что связан. Бред видел, как его пленница укладывает одеяло на спине лошади. Вот она наклонилась… заметила, что сознание вернулось к нему. Глаза их встретились. Она улыбнулась.
– Торопитесь, торопитесь. Вам все равно далеко не уйти. Это я вам обещаю, – простонал он, злой от боли и унижения. Его самолюбие жестоко страдало: грязный и бессильный лежал он перед одержавшей верх женщиной. Это ей будет дорого стоить.
А она, конечно, не замедлила посыпать свежую рану солью: подошла, опустилась рядом на колени и ослепительно улыбнулась.
– Я старалась объяснить вам вашу ошибку, мистер Коул, но вы оказались тугодумом, и единственным, что могло помочь мне, оказался вот этот сук. Я не Уинтер Степлтон, и мне не надо в Чарльстон, тем более с вами. И уж сделайте милость, не поминайте лихом.