Песня синей птицы
Шрифт:
— Вы можете обратиться к кому-нибудь другому, миледи, — ответила цыганка, пожимая плечами.
Леди Леона досадливым движением вынула из ридикюля еще одну гинею и бросила ее на стол.
— Пожалуй, я больше не приду. Мадам Зазет захихикала.
— Все так говорят, но все возвращаются. Никто не может устроить их с такими удобствами и в такой тайне, как Зазет. Вы вернетесь, миледи, если не для него, то для кого-нибудь еще.
— Не смейте разговаривать со мной в таком тоне, — приказала
Она направилась к двери в дальнем конце комнаты-шатра. Только хорошее знание этого помещения позволило ей безошибочно найти этот ход. Но уже дойдя до двери, Леона вернулась.
— Раз вы столько берете, — сказала она, — можете для разнообразия по-настоящему погадать. Ответьте мне на один вопрос: я получу, что хочу?
Откинув голову, цыганка захохотала:
— Все вы, знатные дамы, одинаковы: всегда хотите получить за свои деньги что-то лишнее! — не переставая смеяться, заявила она. — Ну что же, вы ведь клиентка хорошая, я сделаю это для вас. Я уже говорила: вы получите от жизни то, что хотите — деньги, ведь вы жаждете их, так ведь? — и высокое положение. Чего еще желать такой женщине, как ваша милость?
— Вы уверены, что я получу и то, и другое? — настоятельно переспросила та.
— С вашей внешностью это совсем нетрудно, — ответила цыганка. — Но, может, ваше тело требует чего-то другого?
Опять зазвучал ее насмешливый хохот, но на этот раз леди Леона с гневом отвернулась и, выйдя через потайную дверь, с шумом захлопнула ее за собой.
Теперь она очутилась перед узенькой винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. Приподняв подол платья, она быстро поднялась наверх и открыла дверь.
Когда она вошла, со стула у камина поднялся мужчина.
— Ты опоздала, — непримиримо сказал он.
— Мне очень жаль, но я ничего не могла поделать, — ответила леди Леона.
Она остановилась на пороге переполненной безделушками комнаты с розовыми занавесками и взглянула на того, кто ее дожидался.
Это был великолепный мужчина. Его почти двухметровое, широкоплечее, мускулистое тело как нельзя более выигрышно смотрелось в мундире драгуна гвардии Ее Величества.
Он был красив чуть грубоватой мужской красотой, и в нем ощущалась какая-то животная, плотская сила, которая была как вызов для любой женщины, видевшей его.
— Иди сюда, — приказал он остановившейся у дверей леди Леоне.
— Ты просишь или приказываешь? — осведомилась она с улыбкой.
— Ответ тебе известен, — грубо сказал он. — Ты заставила меня ждать.
— Но ты пришел слишком рано! — возмутилась она.
— Эта старая ведьма внизу сказала тебе, ведь так? Ну что же, я хотел видеть тебя и не сомневаюсь, что тебе не терпелось попасть сюда не меньше, чем мне.
— Ты невыносимо самоуверен, Джервис, — пожаловалась леди Леона.
— Ничуть: ведь стоит мне только поманить пальцем, и чистокровные кобылки вроде тебя так и бегут ко мне.
— Боже, как я ненавижу, когда ты так разговариваешь! Я не знаю, следует ли мне оставаться.
Он не ответил, а только взглянул на нее, как будто что-то прикидывал в уме, и выражение его глаз заставило ее броситься к нему.
— Джервис, Джервис, мы теряем время! — вскричала она. — Поцелуй меня! Ты же знаешь, как я мечтала быть с тобой!
Леона подняла к нему лицо, а он протянул руки и сжал ее плечи с такой силой, что она невольно чуть поморщилась.
— Это правда? — спросил он низким голосом.
— Ты же знаешь, что да, — ответила она, и губы ее полуоткрылись.
Он притянул ее к себе, и их уста слились. Он целовал ее грубо, властно, но через мгновение отпустил, резко проговорив:
— Сними эту проклятую шляпку и дай мне посмотреть на тебя. Ты волнуешь меня, Леона, но я тебе не доверяю. Ты встречаешься со мной здесь — тайно, вдали от всех — но не позволяешь мне приходить к вам в дом.
— А какой в этом был бы смысл? — спросила леди Леона, повинуясь его приказу и снимая шляпку.
Отбросив ее на стул, она протянула к Джервису руки.
— Не надо разговоров, — прошептала она. — Целуй меня, люби меня — зажги во мне пожар!
Вот чего я от тебя хочу.
— Это все, чего ты от меня хочешь, — сказал он сурово. — Ты околдовала меня, Леона: когда я с тобой, мысли мои теряют связь. А когда тебя рядом нет, я понимаю, что ты просто используешь меня. Я нужен тебе в качестве любовника, но не гожусь в качестве мужа. Это правда, не так ли?
— Перестань мудрствовать, Джервис, — устало проговорила леди Леона. — Тебе прекрасно известно, что мы ведем разную жизнь. Я никогда не скрывала от тебя, что должна выйти замуж за человека богатого. Мы бедны. А, ты улыбаешься! Мой отец, может, не кажется тебе нищим, но на твой жалкий доход и уличная кошка не проживет, не говоря уже обо мне. Ты же знаешь, что я не смогу жить в бедности, забытая всеми.
— Ты не раз мне об этом говорила, — с горечью отозвался драгун.
— Я должна стать богатой! — объявила леди Леона. — По-настоящему богатой! Мне нужны драгоценности, многочисленная прислуга, я должна бывать в обществе принца, вызывать всеобщее восхищение и поклонение, иметь вес в свете.
— А тот, кто даст тебе все это — сможет ли он дать и то, что даю тебе я?
Она взглянула на него, и лицо ее смягчилось.
— Ах, Джервис, ты же знаешь, что никто не может разбудить во мне такое необузданное волнение любви, трепет от того, что мы вместе, близко-близко.