Песочные часы

Недоруб Сергей

И она, встав на цыпочки, прикоснулась губами к щеке Борланда.

— Я всегда хорошо училась, — объявила она. — Сказать вам секрет?

— Какой? — спросил Борланд.

Девушка лукаво улыбнулась и покачалась на месте танцующими жестами.

— Если я буду себя хорошо вести, то меня досрочно примут в комсомол! — поделилась она радостью.

Орех уронил автомат.

— Да, да, именно так! — зарделась девушка, бросив лукавый взгляд на Ореха. — Ну так что? Вы выведете меня отсюда?

— Мы не знаем, куда идти, — ответил Орех.

Девушка повернулась и посмотрела на него через плечо.

— Это плохая шутка, — сказала

она недовольно.

— Да, товарищ сержант, плохая, — сказал Марк, гневно посмотрев на Ореха. — За такие шуточки ответите после окончания операции.

Орех открыл рот и Борланд наступил ему на ногу.

— Гражданочка, — сказал он. — Будьте добры ответить на пару вопросов.

— Конечно, мой офицер! — промурлыкала она.

— Какое сегодня число?

Девушка надула губки.

— Ну вот, — пробубнила она. — Двадцать шестое апреля, конечно!

— Спасибо, — сказал Борланд. — И, будьте добры, еще вопрос. В каком, по-вашему, направлении следует выходить из этого места?

Девушка изобразила задумчивость и тонким пальчиков показала на правый тоннель.

— Вот туда, — ответила она и расцвела в улыбке. — Там безопасно.

Марк кивнул. По его лицу скатилась слеза.

— Спасибо, — сказал он. — Мы ничего не скажем маме. Можешь быть спокойна.

Девушка радостно засмеялась, захлопала и убежала обратно.

Сталкеры смотрели ей вслед.

— Мы ведь сможем вывести ее? — безнадежно спросил Орех. — Мы ведь не оставим ее умирать?

Борланд покачал головой.

— Прости, малыш, — сказал он. — Она мертва уже двадцать пять лет.

Потом сталкеры шли по тоннелю. Они шли долго, не произнося ни слова, не глядя друг на друга, не зная, сколько прошло времени — десять минут, час или десять часов. Они просто шли по шпалам, не встретив на своем пути ни единой аномалии, ни одного живого существа. И затем они увидели впереди себя огонек. Еще через некоторое время перед их измученными лицами предстал Патрон с факелом в руке.

— Что с вами? — спросил он. Голос его звучал совершенно нормально. — Видели бы вы ваши рожи.

— Привет, привет, Патроныч, — сказал Борланд. — Далеко ходил?

Патрон смотрел по очереди на каждого из них, тяжело дыша.

— За мной, — сказал он. — Выход близко.

Через минуту сталкеры вышли на Свалку. Патрон рассказал им по дороге, что он внезапно очнулся, когда увидел перед собой выход из тоннеля. Он не знал, как он прошел в темноте и одиночестве. Он ничего не помнил. Помнил лишь о товарищах, которые остались внутри. Поскольку его фонарь был утерян в пропасти, он быстро смастерил факел и бесстрашно пошел обратно в тоннель на поиски друзей.

Но сталкеры его почти не слушали. Они просто молча глядели на вечернее небо, сказавшее им, что они провели в подземелье весь день. Наслаждались видом заходящего солнца, запахом свежей листвы. И каждый знал совершенно точно, что уже никогда не будет прежними глазами смотреть на Зону.

Глава 9.

Катушка

Солнце почти зашло, когда фляга Борланда в последний раз обошла сталкеров, подарив каждому по глотку бодрящей огненной жидкости. Команда расположилась в железнодорожном ангаре, где сталкеры расселись вокруг потухшего костра недельной давности. Разводить новый было нельзя — неизвестно, каких гостей может привлечь запах дыма.

Борланд приказал идти сразу в ангар. Военные в своем рейде на Агропром могли идти только с Кордона, поэтому все южные пути автоматически считались перекрытыми. После всего пережитого нарваться на патруль было бы очень жестоко.

Прислонившись к металлическим перилам, Марк просто сидел, не думая ни о чем. Мозг требовал отдыха, но спать он не мог, да и не хотел. Привычные звуки радиоактивной Зоны успокаивали, вой собак и визжание чернобыльских свиней, более известных как псевдоплоть, казались прекрасным пением по сравнению с гулом призрачного поезда и треском липучек по каменному потолку над бездной.

После того, как команда приходила в себя минут двадцать, Борланд лаконично обрисовал ситуацию. Физически и психологически команде требовался отдых, но идти в южный бар было нельзя из-за военных. Убежище Борланда на Агропроме по понятным причинам исключалось. Северный бар, подконтрольный «Долгу», был недалеко, но после него пришлось бы возвращаться назад, с чем могли возникнуть затруднения. Поскольку «долговцы» в любое время могли нагрянуть в Темную Долину (Борланд не стал уточнять, что это связано с гибелью основного лидера мародеров — Лаваша), то, согласно правилам клана, обратно в опасный участок они уже никого не пропустят, так что любой дружественный «Долгу» сталкер, попав накануне их собственного рейда в бар «100 рентген», обратно уже не вышел бы как минимум несколько дней, и неважно, какие дела были у него — «долговцы» культивировали золотое правило охранников высшей лиги, согласно которому, любой подзащитный объект может быть использован как угодно по усмотрению телохранителей, если это служит безопасности объекта. Подзащитными «Долга», по мнению самого клана, являлись чуть ли не все одиночки Зоны, а угрозой выступал каждый мутант или мародер. Таким образом, при попадании в бар можно было встретить заставу «Долга», представители которой запросто могли отобрать на время оружие и отвести под конвоем в сам бар, а то и непосредственно в огороженную решетками камеру.

Медлить и оставаться на Свалке было тоже нельзя. Где бы ни находилась лаборатория Темной Долины, ее следовало найти как можно скорее и закончить с ней все дела, после чего отправляться на север с чистой совестью. В противном случае «долговцы» заполонили бы своими патрулями Долину, и что-либо искать на ней или куда-то проникнуть стало бы практически невозможно.

Из всего сказанного вытекал простой вывод: идти в стан мародеров нужно было сегодня.

Вопреки ожиданиям, Марк, почувствовавший ответ задолго до того, как он был озвучен, испытал лишь облегчение. Казалось, после тоннеля уже не может быть никаких серьезных неприятностей. И все же он понимал, что чувство это ничем не обосновано, и опасностей в Зоне хватало, несмотря ни на что, пережитое ранее.

Борланд закончил объяснение. Он не брал в расчет присутствие Эльфа. Длинноволосый нервный одиночка его не волновал — судя по всему, он практически ни с кем не контактировал, да и пройденное вместе подземелье сильно сплотило всю команду.

— Не обижайся, сталкер, — произнес Борланд, глядя на Эльфа. — Я признателен тебе за всю помощь, но у нас свои дела, а у тебя свои. Самым лучшим для тебя будет идти на север. Там сейчас безопасно. Может, свидимся еще в баре.

Эльф, который уже полчаса не переставал курить, помотал головой.