Песок времени. Том 2. Книга пламени
Шрифт:
Бывая здесь, Кай всегда удивлялся новым лицам и странным личностям, с которыми можно было столкнуться в коридоре этой квартиры и потом их больше никогда не видеть. Кто они, откуда и почему здесь? На этот вопрос ему, наверное, никто бы не ответил.
В их комнатах было уютно. Так же в центре стоял стол, но теперь поприличней того, что был в подвале. Так же вокруг стола стояли стулья. Неизменное царское кресло Прохора по центру и чуть попроще – Кая – по правую руку от Прохора.
Прохор за это время превратился в коренастого широкоплечего юношу с прямыми, коротко стриженными каштановыми волосами, правильными чертами
За этот краткий период его переходного возраста от подростка в юношу у него было еще два случая, когда он убивал. И это наложило на него отпечаток: он хоть и был по возрасту юн, но душа его давно зачерствела, и это отпечаталось на его внешности.
Как-то в один из вечеров, еще в их подвале, Прохор позвал Кая в так называемый его кабинет, в углубление в стене, задернутое занавеской, где стоял небольшой стол, пара стульев и кресло для Прохора. Здесь он обычно планировал секретные операции не для всех и разбирался по отдельности с каждым членом его банды, если того требовала ситуация.
Кай сидел напротив него за столом и ждал, что он скажет.
– Знаешь, я убил человека, – просто сказал Прохор, всматриваясь в его лицо, ища в нем осуждение или отвращение к себе после сказанного.
Кай долго молчал. Затем встал, подошел к сидящему в кресле Прохору и обнял его за плечи.
– Мне так жалко, что у тебя такая жизнь, где тебе придется это делать. Ты такой хороший, такой добрый. Я всегда буду с тобой, – затем он вернулся на свой стул.
Тогда Прохор был потрясен до глубины души. Он ожидал всего, чего угодно, что скажет его друг узнав об этом. Но этот еще мальчик просто обнял его за плечи и впитал его боль в себя. А ведь даже себе Прохор не позволял думать об этом. Не позволял сознаться себе, что после этого его душа изнывает от боли содеянного. Он был тронут тем, что сейчас его поняли и приняли таким, какой он есть.
После этого Прохор рассказывал своему другу все, и Кай тоже рассказывал ему все о своей жизни там, за стеной в его доме.
Его жизнь была все такая же, но только с еще большим ужесточением контроля над собой. После того, как родители стали заставать его регулярно с разбитым лицом и в порванной одежде, они стали чаще сажать его под домашний арест. Но это только прибавляло знаний у него, так как он не терял времени впустую. Он учился. И в то же время его желание обрести свободу от них росло с каждым днем.
Сейчас, став подростком и идя в их квартиру, Кай уже мог позволить себе не приходить домой на ночь. Он мог оставаться здесь ночевать или зависать здесь на несколько дней. Возвращаясь домой, он отстранено выслушивал лекции о своем поведении. Но теперь его это не трогало, ему было безразлично, что ему говорят. Затем следовало очередное наказание в виде ареста на несколько дней. Иногда он отсиживал эти дни дома, если того требовала его учеба, а иногда сбегал – и уже никто и ничто не могло его остановить.
Понимая, что их сын связался с плохой компанией, его родители приняли решение на все лето отправить его в Ростов к дальнему родственнику. Решив, что данная изолированная местность вдали от людей, а главное, от его сомнительных друзей пойдет ему на пользу.
Это действительно была изоляция, но не для него.
Встретив с поезда, его долго везли на машине через ростовские степи. Кай восхищено смотрел в окно, такого огромного пространства он еще не видел. А затем перед ним раскрылась сказочная картина – это был табун несущихся по степи лошадей. Глаза у подростка загорелись.
«Я хочу лететь с ними над этой степью!» – твердо решил он, видя скачущих коней.
Глава 2
Машина остановилась в большом хуторе. Как потом оказалось, его дальний родственник был директором конезавода, который располагался невдалеке. С этого момента Кай практически жил на конюшне. Он «заболел» лошадьми. Один раз войдя внутрь и вдохнув запах навоза, свежего сена и тепла от лошадей, он «заразился» ими на всю жизнь. Он делал все на конюшне: убирал навоз, вывозил грязные опилки, раздавал сено, чистил старую растрепанную амуницию, ухаживал за лошадьми.
Родственник, видя его желание трудиться, не мешал ему в этом. Его предупредили, что это сложный подросток, но он видел перед собой подростка, который трудится не покладая рук с рассвета до заката. И когда Кай попросил разрешение поездить верхом, ему за его труды разрешили, даже не став выяснять, умеет ли он ездить или нет.
Кай не умел, но он видел, как ездят другие, и внимательно наблюдал за ними, за их действиями на лошади. Он уже сам научился седлать и расседлывать лошадей, подавая их работникам для проездки и забирая после нее.
Поэтому сейчас, поседлав ту лошадь, которая ему больше всего понравилась, вывел во двор и ловко запрыгнул в седло. Лошадь, которую он выбрал, была еще не заезжена, ее только приучили к седлу, на нее еще никто не садился. Увидев Кая верхом на незаезженном коне, к нему со всех сторон побежали люди, но предупреждать было уже поздно. Теперь все наблюдали за происходящим, вернее, ждали, когда мальчишка свалится с коня.
Конь, почувствовав впервые на своей спине вес всадника, сначала замер от неожиданности, а потом стал прикладывать все имеющиеся у него средства, чтобы избавиться от Кая. Конь крутился на месте, пятился назад, несколько раз вставал на свечку и даже шел вперед на ней, видно, дожидаясь, когда всадник «отстегнется» от него. Но всадник оставался в седле. Тогда конь стал метаться по двору, резко кидаясь то в одну, то в другую сторону, затем останавливался и взбрыкивал задними ногами – опять тот же результат, всадник был на нем.
Кай не только наблюдал за теми, кто ездит верхом, но и внимательно слушал разговоры о том, что нужно делать, если лошадь пытается скинуть с себя человека. Он понял: нужно заставить лошадь бежать вперед, тогда у нее не будет возможности так его выкидывать из седла и постепенно она, израсходовав часть накопленной энергии, станет более спокойна.
Помня все это, Кай сжал ноги и стал активно ударять задами кроссовок по боку лошади. И конь его услышал – рванул вперед. Перед ними была жердь, преграждающая выезд с территории конюшни в поле. Конь легко перепрыгнул через нее. И они умчались в даль.