Петербург 2018. Дети закрытого города
Шрифт:
– Они хотят получить новое оружие, – сказал он вдруг очень уверенно. – Новое, равного которому не будет. Но это оружие не хочет быть оружием.
У нее похолодело в затылке, как будто кто-то прикоснулся ледяными пальцами. В школе шли уроки, но музей приткнулся в темном закоулке на последнем этаже, поэтому до него не долетало звуков обычной жизни. Даже кролики за стенкой притихли. Вета попробовала дыханием согреть ладони.
– Я не знаю, что теперь делать.
– А что ты можешь сделать? – сказал Мир с нажимом и тяжело лег грудью на край
Из Веты вышла вся смелость. И снова зашебуршались кролики – так обыденно, привычно. Утром к ним наверняка приходила лаборантка. Положила каждому капусты, каждому сказала: «У-тю-тю, ты пушистик мой!» – и как всегда не промыла глаза рыжему. Вета сто раз напоминала ей, а та боялась слова «антибиотик», хотя кролика давно пора было тащить к ветеринару. «Животная боится!»
– Я не уеду, – горько вздохнула Вета и облизала с губ горечь.
– Почему? Собираешься спасать детей? Поднимать их на восстание? Что же ты будешь делать-то?
Губы опять пересохли.
– Ничего. – Вета прикрыла глаза. – Просто жить. Я хочу здесь жить. Именно в этом городе. А еще меня уволили из школы. Так что я пойду.
Мир догнал ее у дверей и вцепился в локоть. Из коридора тянуло сквозняком, так что пошли мурашками только немного отогревшиеся ее руки.
– Мне не нужно никаких ответов, я теперь и сама все знаю. И знаешь, это хорошо, что я больше никогда не увижу свой класс.
– Боишься пожалеть? – спросил Мир, щурясь, потому что очки оставил на столе.
– Нет. Я не пожалею. Я больше никогда не вернусь в школу. – Она усмехнулась. – Ну, только завтра, за трудовой. И мне все равно, что я буду делать дальше. Я просто хочу здесь жить. Только бы он снова заговорил.
Вета дернула руку и вышла, едва не споткнувшись в кромешной темноте.
Она кое-как пережила тихую ночь – сначала бродила по городу, но быстро устала. Вторую половину провела в кровати, пытаясь заснуть. А утром, чтобы отвлечься хоть чем-то, спустилась в магазин. По пути Вета заглянула в почтовый ящик и вытащила на свет пыльный самодельный конверт, сделанный из тетрадного листа. Она поставила тяжелую сумку на пол, разорвала заклеенный край и долго не могла понять смысла слов, по которым скользила взглядом – раз, другой, третий.
«Почему вы не вернетесь? Вы все еще обижаетесь на нас? Это неправильно, потому что мы не хотели вашего ухода».
Вета усмехнулась и спиной привалилась к зеленой подъездной стене. У детей короткая память, а сегодня она собиралась идти в школу за трудовой. Не хотела бы она столкнуться с кем-нибудь из бывшего восьмого «А». Опять будут расспросы и обиды.
«Теперь, когда вы все знаете, нам будет проще вместе. Мы поняли, что вы защитили нас. Нужно поговорить об этом! Мы вас ждем».
Подписи не было, но Вета узнала аккуратный почерк Русланы.
– Если бы все было так просто, –
Поняли, простили, забыли? Ничего не изменится. Детская память такая короткая. Сегодня они обещали вести себя лучше, завтра они опять разгромят кабинет биологии. Чтобы быть учителем, нужно не рвать себе душу из-за каждого нового промаха. Вета точно знала, что не вернется. Абсолютно точно.
«Мы вас ждем». На низенькой изгороди у клумбы. Или они больше не собираются там до уроков?
Дома ей снова стало невыносимо, не помогало даже открытое окно. Вета маялась в душных стенах. От нечего делать она накинула плащ и вышла во двор. До ближайшей телефонной будки дошла, лениво заложив руки в карманы, и простояла так несколько минут, глядя на серый телефонный аппарат сквозь мутное стекло.
Небо над городом хмурилось, собираясь рассыпаться дождем. Она плохо помнила, как добралась до школы. Ноги ныли, и туфли были забрызганы грязью, поэтому Вета решила, что шла пешком. Она специально обернулась, когда шагала по тротуару: но по соседнему никто не шел, тем более там не было высокого нескладного старика.
С ней опять кто-то поздоровался. Вета обернулась и увидела ярко-красную сумку, какая была у Арта. Владелец сумки успел скрыться за стволами деревьев. Вета прошла мимо пожухших клумб, мимо бумажных голубей в мусорной урне и поднялась по ступенькам в тихую школу.
В приемной директора тоже пахло дождем, и в окно улыбался антропоморфный динозавр. Вета села на непредложенный ей стул и покорно сложила руки на коленях.
– А Олега Семеновича… – начала было обернувшаяся к ней секретарша.
– Мне уже все подписали, просто разбирайтесь в документах сами, – перебила ее Вета. – Вы не волнуйтесь так. Трудовую вернете потом. Мне нужна Лилия.
– Она у себя. А что вы…
Вета на прощание подмигнула динозавру. На лестницах не с кем было сталкиваться, и даже в учительской гулял только сквозняк, ерошил страницы брошенной на столе книжки. В своем кабинете, склонившись к столу, сидела Лилия с остро заточенным карандашом в руках.
– Зачем вы пришли? – Она встрепенулась вся, от кончиков пальцев и до кисточек накидки.
Вета вспомнила, что боится ее, но как-то слишком поздно. Она подперла спиной дверь.
– Я увольняюсь. – Вета опустила взгляд в пол, чтобы переждать бурю завучского гнева. Лилия, наверное, сверкала глазами, целилась карандашом ей в сердце. Судя по звукам, она схватила трубку телефона.
– Зайди ко мне, прямо сейчас!
Вета подняла глаза:
– Не вижу смысла здесь работать. К тому же я хотела сообщить, что у вас ничего не получится.
В дверь уже осторожно стучались. Вета отошла в сторону, чтобы посмотреть на настороженное сухонькое лицо Розы, которое просунулось в щель между косяком и дверью.