Петербургская баллада
Шрифт:
— Самоубийство? — удивился. — Не может быть!
— Не может, — согласился Григорьев. — Убийство. Да еще какое. Местному отделению теперь до конца дней от позора не оправиться. Одним словом, просыпайся, одевайся и приезжай. Я буду там минут через тридцать, так что поспеши.
В местном отделении милиции, куда я вчера определил Платонова, и впрямь все стояло вверх дном. Когда я вошел, давешний дежурный, с огромным, живописным синяком под глазом, посмотрел на меня с такой ненавистью, что сомневаться не приходилось: не будь вокруг такого количества полковничьих папах — перегрыз бы глотку зубами. Пожав плечами: мол, я-то здесь при чем? — я скромненько пристроился в уголке, рядом с приехавшим раньше Григорьевым.
— Ну так вот, — продолжал (судя по всему, уже в который раз) свой рассказ дежурный, — часа в три ночи сработала у нас под окном сигнализация. Начальник свою машину возле отдела оставляет, как раз его «десятка» и заверещала. Выглядываю в окно — батюшки светы! — у самого крыльца стоит алкаш и мочится на колесо машины начальника. Я разных хамов видел, но чтоб такого… Ну, забрали в отделение, для ума. Оформили все как полагается. Можете проверить: все по форме. Определили в камеру. Часов в пять он по нужде попросился. Сержант Петров его повел… как потом оказалось, он Петрова возле сортира каким-то хитрым ударом вырубил, возле унитаза аккуратненько положил — и к дверям. У нас двери на ночь на засов запираются. Я смотрю: человек задвижку отодвигает. Подхожу. Говорю: а вы, простите, кто такой и как сюда попали? Вернее, хотел это сказать… А он… Вот, — он кончиками пальцев потрогал набухающий синяк, поморщился и со вздохом признал: — Давно я так крепко не получал. Во мне сто пятнадцать килограммов живого весу — не каждый свалит. А этот — с одного удара. Ну, заорал я… Выскочили ребята, бросились вдогонку, да где там: растворился в темноте, как сахар в кружке. А дальше — хуже. Нашли Петрова, привели в чувство, заглянули в камеру. Сначала непонятно было, что с этим Платоновым сталось — повреждений вроде никаких, а не дышит. Вызвали «Скорую». Врачи сказали, сломана шея… И на нас этак нехорошо косятся, словно это мы ему шею свернули… На фиг мне такое счастье нужно?! Доказывай теперь, что не верблюд… Ну, дальше все по уставу. Позвонили, доложили, вызвали, объявили, записали…
— Как он выглядел? — спросил высокий, худощавый мужчина в штатском. Из всех присутствующих он один был без формы, однако красующиеся звездами офицеры держались с ним уважительно, даже слегка подобострастно.
— Средних лет, — пожал плечами дежурный. — Блондин. Глаза у него ярко-голубые… Никаких особых примет не было. Серенький весь такой, неприметный. Таких алкашей сотни по улицам шляются. Одет простенько, дешево даже. Водкой от него за версту разило. Тихим казался. Гаденыш!.. Документов при себе не имел, дал данные помощнику, тот проверил — все верно, есть такой Сидоров Степан Тимофеевич, проживающий на нашей территории. Его сейчас ваши люди опрашивают, но это совсем другой человек. В карманах была пачка «Беломора», спички, носовой платок, расческа. Ничего интересного.
— Интересно то, что на этих предметах нет его отпечатков пальцев, — сварливо отозвался «штатский». — А на расческе волосы брюнета, тогда как, по вашим словам, он блондин. Да-а, господа мои! Это вы славно облажались. Позорище на весь город. Такого еще не было на моей памяти. Сбегали из отделений милиции часто, но чтоб убивали… Это войдет в историю.
— Да кому ж в голову могло прийти, — слабо запротестовал толстяк в форме полковника, судя по всему, начальник отделения. — Это даже не наглость, это цинизм какой-то. В голове не укладывается…
— Зато в выговоре в самый раз уложится, — многообещающе посмотрел на него другой полковник, видимо, из местного РУВД. — Вас уже в собственной конторе вокруг пальца обводят. Дожили, одним словом… Хотя цинизм и впрямь редкостный. Напротив камер должен был находиться сотрудник. Где он был?
— Отлучился… на минутку, — потупился дежурный.
— На минутку?! — рявкнул полковник. — Что ты мне горбатого лепишь?! Наверняка спал без задних ног, а в это время человеку голову свернули! И никто ничего не слышал! Разгильдяи! Я с вами еще разберусь! А вы уверены, что это заказное убийство? — с кислой миной повернулся он к человеку в штатском. — Может, просто поссорились, да и… того? Потом испугался и убежал, а?
— Да нет, — покачал головой «штатский». — Сдается мне, что я знаю этого парня. Да и стиль похож. До этого он сумел допросить и покалечить человека прямо посреди института, во время занятий, при скрытом оцеплении оперативников. Тоже никто ничего подобного даже предположить не мог. Мы имеем дело с редкостным наглецом, не боящимся ни черта, ни бога, не говоря уже о милиции и ФСБ. Попадется он мне, ох попадется!
Последнее было заявлено с таким чувством, что всем присутствующим стало ясно, насколько даже сам «штатский» низко оценивает возможности подобной встречи.
«Крепко, видать, насолил он ему, — подумал я. — По всей видимости, мы наблюдаем лишь одну из серий «романа с продолжением». Хотел бы я знать, что творилось в «первых сериях»… Впрочем, можно догадаться».
Словно услышав мои мысли, «штатский» повернулся ко мне.
— А вы, стало быть, тот человек, который задержал Платонова и оставил его здесь?
— Так точно. Задержал с поличным и доставил в целости и сохранности.
— Ага, — неопределенно протянул «штатский», пристально рассматривая меня, — ну-ну… И много ли информации получили?
— По моей линии, — подчеркнул я, — немало. Учитывая то, что подельники по порнобизнесу господина Платонова мертвы, с его смертью дело можно считать оконченным.
— Да ну?! — удивился он. — Позвольте просветить вас, молодой человек, что организация контор подобного рода, как правило, курируется, финансируется и контролируется структурами много выше, нежели кучка жалких идиотов, которые и защитить-то себя не в состоянии. Погибли исполнители, мелкая сошка, а организаторы остались. Неделя-другая, и фирма будет восстановлена, уже с учетом прошлых ошибок. Вы знаете, кто оплачивал и обеспечивал их деятельность?
— Мне кажется, что это местная самодеятельность, — сказал я. — Размах не тот. Не концерн все же. Так, мелкая кустарщина.
— Ах, если бы — вздохнул «штатский». — Если бы… Ладно, вы тут продолжайте, а мне пора.
— Простите, — остановил я его, — вы что-то знаете? Ну, по поводу того, что их кто-то прикрывал, оплачивал и все такое?
Он остановился, внимательно посмотрел на меня, словно принимая какое-то решение, и отрицательно покачал головой:
— Забудь. Твоя работа и впрямь выполнена. Дальше только мешать будешь. Бывай, майор.
— Кто это был? — спросил я Григорьева.
— ФСБ. Подполковник Дивов, — пояснил он. — Я с ним пару раз сталкивался. Хитер как змей, профессионал высшей пробы, но… Железный он какой-то. Как капкан на медведя. Конечно, когда имеешь дело с таким контингентом, как у него, такой склад характера — оптимален… А водку бы я с ним все равно пить не стал. Да он, наверное, и не пьет. Не пьет, не курит, связей порочащих не имеет…
— А со мной стал бы?
— Смотря по тому, что это: вопрос или предложение?