Петербургские сумерки. Часть 1. Морда Принцешная

Я ни в какой части не пытаюсь претендовать на историческую точность, но в полной мере собираюсь отразить те далёкие события.

Сначала немного нужной информации для понимания причин, побудивших к написанию этого романа.

Я усиленно изучал криминальную среду и знаменитых преступников Англии девятнадцатого века для своей серии английских романов. Она мне казалась наиболее интригующей. Но ровно до того момента пока случай не открыл мне глаза на события той же эпохи в другой части света, перед которыми блекли все

мыслимые и немыслимые преступления. Даже такой персонаж как Джек-Потрошитель показался вполне безобидным существом на фоне того, что происходило в Санкт-Петербурге во второй половине девятнадцатого века.

Сначала я просто не поверил. Поэтому перепроверил сведения из разных источников. В той или иной части многое подтвердилось.

Попробую очень коротко передать свои впечатления:

Начало второй половины девятнадцатого года. В Санкт-Петербурге, с населением меньше одного миллиона человек, явно и не явно орудуют более пятидесяти тысяч преступников. Все они разделены на иерархические группы в системе криминального общества столицы: от мелких воришек, которые тащат хлеб, муку и прочие припасы, до карманников, мошенников, грабителей, нескольких разновидностей душегубов, которые убивают ради того, чтобы стащить сапоги или получить полтину на выпивку. Возникают целые поселения с убийцами. Скупкой краденным занимаются даже чайные и кондитерские.

Преступные воротила, промышляющие торговлей наркотиками и контролирующие несколько тысяч проституток. И, как минимум, четыре крупные организованные бандитские группировки.

Это далеко не полный перечень преступного сообщества.

На мой взгляд, ни до, ни после, нигде и никогда не создавалась такого масштаба криминальная среда.

Первая книга – лишь предисловие. Я хочу показать, как всё начиналось в нашей истории.

Текст авторский без правок. Как и всегда. За любые ошибки заранее прошу прощения.

Ранним утром шестого декабря на Сенной площади раздались истошные вопли:

– Караул! Караул! Душегубство!

Следом раздался пронзительный свисток. Откуда-то издали отозвались схожие по звуку свистки. По прошествии небольшого времени прибежал первый жандарм. А следом и второй не замедлил появиться. Оба, как и положено, в шинелях с погонами, тёплых сапогах и фуражках. Фуражки пришлось снять по причине уважения к покойнице.

Прямо на земле лежала голая девушка лет двадцати или чуток больше с запорошенным снегом лицом. Волосы, отчасти тоже в снегу, разметались вокруг головы. Один глаз был широко открыт. Второй вывалился из глазницы и висел на жилах. Руки, сжатые в кулачки, лежали вдоль тела. Ноги были широко раскинуты в разные стороны и согнуты в коленях.

Над телом стоял дворник в фартуке и с метлой. Чуть поодаль, у дверей церкви Спаса на Сенной непрестанно крестился батюшка.

Именно дворник обнаружил мёртвое тело. Не меньше полсотни народа видели его и раньше, но ни один не удосужился обеспокоиться. В то утром, на площадь привезли для торговли сено

и дрова. Кроме того, прибыли телеги, гружённые свежим мясом курицы, гуся, индейки и порося. Муки привезли, молочка, круп да рыбы. Мужчины в тулупах подводили лошадей под уздцы к торговым рядам. А женщины в душегрейках неторопко раскладывали свои товары на прилавках.

Глядя на всю эту неторопливую возню, создавалось впечатление, что они попросту не замечают покойницу под самым своим носом.

Один из жандармов, унтер-офицер полиции Авдейкин, надел фуражку и зычным голосом обратился к торговой публике.

– Видал кто, как погубили молодуху?

Повсюду тишина. Ни голоса. Ни даже взгляда в сторону жандармов. Так они и не ожидали услышать свидетеля! Убийства здесь происходили столь часто, что на них попросту перестали обращать внимание. Если кто и видел, что случилось, так дождаться от таких помощи представлялось задачей невыполнимой.

– Чего делать? Оставим здесь иль как? – спросил второй жандарм.

– Спеши в Съезжий дом на Второй Адмиралтейской. Там сыскная полиция теперечи. Велели любое душегубство ихнему начальству Крамилину сообчать.

– С версту идти!?

– Положено!

Второй жандарм, придерживая рукой фуражку, чтобы не сдуло ветром, побежал выполнять приказ. Авдейкин устремил взгляд полный надежды на дворника. Тот отрицательно покачал головой.

– Чего удумал?! Сам за ней гляди. У меня дел с Николаеву гору.

Дворник ушёл. А вот Авдейкин, делать нечего, остался. Мороз стоял нешуточный, оттого и пришлось прохаживаться, одновременно наблюдая, чтобы никто и близко не подошёл к следам душегубства. Забота излишняя. Вокруг не помышляли даже беспокойством.

Все и каждый продолжали заниматься своим делом, не обращая на происходящее ни малейшего внимания. А вот Батюшка подошёл и озадачил отпеванием.

– Душа заблудшая! Но отпеть надобно. Негоже вот так оставлять!

Авдейкин отрицательно покачал головой.

– Не положено! Начальство должно прибыть!

– Так я в церкви буду! Кликнешь коли что?

– А то, как же! – пообещал Авдейкин.

Час спустя на двуколке прибыл начальник недавно сформированного сыскного агентства Пётр Андреевич Крамилин. Вместе с ним прибыл обер-офицер полиции по особым поручениям капитан Соколов. А следом подъехала и телега. И там, и там, на козлах сидели жандармы.

Одновременно начали появляться первые покупатели. Завидев тело, они с ужасом шарахались в сторону, но чуть позже уже торговались за курочку или порося без всякого внимания на убиенную.

Крамилину минуло пятьдесят годков. Он по праву считался одним из самых опытных сыщиков в городе. Последние два десятилетия гонялся и успешно ловил всякого рода «непопулярную публику» как любил говаривать он сам. Это был человек с добродушным лицом и густой бородой. Особенно пышно борода росла у висков. Одет он был в тёплое чёрное пальто, шапку и сапоги. На руках перчатки. Ещё он носил очки, и протирал их так часто, как только мог. Однако без особой надобности.

Крамилин с Соколовым подошли к Авдейкину. Тот вытянулся в струнку и козырнул.