Петербургский прозаик. Альманах №2
Шрифт:
В это время мужчина с палочкой прогуливался вдоль книжных рядов, интересовался книгами, листал, улыбался, вспоминая, что когда-то за такую книгу пришлось бы двадцать килограммов макулатуры сдать. А сейчас такая красота, такая свобода – покупай, вот они все перед глазами. Он шел, смотрел, радовался, что наконец-то можно свободно приобрести и прочитать такие издания, в твердой обложке, красота!
Мужчина подошел к месту, где застыла поэтесса, и сам застыл от удивления: да это же она, та женщина! И стоит так же, как тогда. Громаднейшие широко открытые черные глаза. Да, без сомнения, это она. Волос седой, постарела, но глаза, глаза! Широко открыты, так тогда, когда она спросила:
– Мой?
Он хотел сказать:
– Твой жив, – а сказал: – Твой, – и она застыла в такой же позе, как сейчас.
Он приблизился, сделал движение рукой перед лицом – не реагирует. И тут он сказал:
– Жив твой.
Схватил ее за плечи и повторил:
– Жив твой, жив твой!
Она заморгала, из глаз полились слезы. Он еще раз повторил:
– Жив твой, жив твой!
– Это ты? – спросила она.
– Это я. Жив твой.
Она склонилась к нему на плечо.
– Да, жив. Почему ты тогда не сказал эти слова? Почему ты сказал: «Твой»? Я подумала, это мой погиб, а он жив. Спасибо тебе! Спасибо, что ты отвез сына в больницу, там удалили осколок из ноги, и он и сейчас жив. Спасибо тебе!
Это эхо. Оно и сейчас отзывается в наших сердцах, в наших судьбах. Как бы не хотелось, чтобы наши внуки услышали это эхо. Спасибо!
Сын
Поезд на Астрахань отходил во второй половине дня. Я спешно собирал снасти и всю экипировку для рыбалки. Пообедать не успел. Хорошо, что с утра приготовил съестное в дорогу. На вокзал прибыл, когда уже объявили посадку. Вошел в купе, там мужчина выкладывал из сумки на столик продукты. Я поздоровался. Он улыбнулся, увидев чехол с удочками:
– На рыбалку?
– Да.
Я положил на багажную полку свои снасти и увидел там тоже чехол с удочками.
– И вы?
– Да, туда же примерно. К родственникам.
– А я на турбазу. Не успели пообедать?
– Да, решил в поезде.
– Тот же самый случай.
Познакомились. За трапезой делились своими рыбацкими успехами и секретами, а когда перешли к чаю, мой попутчик спросил:
– Женаты?
– Да.
– Дочери? Смотрю, один. Были б сыновья, с сыновьями б поехал.
– Так и получается. А вы?
– Тоже женат. Есть дочь. А два месяца назад узнал, что у меня и сын есть. На девять месяцев младше дочери.
– Не понял.
Он как-то помялся, отхлебнул чаю и стал рассказывать:
– Я женился на последнем курсе. С будущей женой мы учились на одном курсе и познакомились поближе в стройотряде. Строили в Казахстане коровник. Мы на озере купались. На дне оказалась бутылка разбитая. Девушка сильно поранила ногу, вышла плачущая из воды. И как ее угораздило!
Километра полтора я нес ее на руках. Хоть она и легонькая была, но все-таки расстояние приличное. Она обняла меня за шею, прижалась, так было приятно, что усталости не ощущал. Доставил раненую в травмпункт. Рану пришлось зашивать. Хирург, молодой мужчина лет тридцати пяти, говорит мне с ухмылкой:
– Забирай, неси назад. Что, приятно было нести? Такую девочку всю жизнь надо на руках носить.
Я опешил и в самом деле хотел подставить руки.
– Ладно-ладно, машина уже ждет, отвезет вас. У вас там есть медсестра?
– В том-то и дело, что она убыла в другую бригаду.
Хирург дал пакет с бинтами и всем необходимым.
– Сделайте перевязку завтра. В случае чего, если появится какая-то краснота, опять сюда приноси, – и опять ухмыляется, произнося: «приноси».
Вот так мы близко познакомились.
На последнем курсе я предложил руку и сердце, она согласилась. Такая же провинциалка, как и я. Оба жили в общежитии. Я выучился на электронщика, и жена тоже. На комиссии по распределению мы заявили, что согласны ехать в любую точку Советского Союза, где предоставят нам квартиру, не комнату в общежитии, а квартиру. Пять лет прожили в общежитии, хочется уже пожить в отдельной квартире. Нам предложили, конечно, не областной центр, даже городом не назовешь, рабочий поселок городского типа. Но там п/я был, предоставлявший жилье. Мы туда поехали: я с рюкзаком, жена с чемоданом небольшим.
До места ходили пассажирские поезда и останавливались у поселка, видно, из уважения к п/я. От платформы до завода – три автобусные остановки. Добрались. На проходной узнали, где отдел кадров, но там никого не было. Дежурный куда-то звонил, звонил, появился пожилой мужчина с орденскими планками. В шестидесятые годы еще много фронтовиков работало. Посмотрел документы.
– Да, все правильно, была заявка на вас, – куда-то позвонил:
– Двое молодых специалистов, муж и жена, прибыли, – ему что-то ответили, и он обратился к нам:
– Через пятнадцать минут вас примет директор и конкретно сообщит, что, где и как.
Я сказал, что нам обещали предоставить квартиру.
– Что мы гарантировали, то выполним, можете не беспокоиться.
Директор вышел из-за стола, встречая нас в кабинете, поздоровался за руку. Тоже с орденскими планками, сразу видно: фронтовик. Внимательно изучил направления, поинтересовался темами дипломов, спросил:
– Вы каким образом узнали о нашем заводе?
Я честно ответил, что нам было абсолютно все равно, куда ехать, лишь бы дали квартиру, поскольку мы в общежитиях уже нажились.
– Что ж, раз мы обещали, значит, вы получите квартиру.
Поинтересовался также, кто родители и какие планы на будущее.
– Какие планы? Надо работать, обживаться.
– Хорошо. Сейчас вызову человека, который вам поможет устроиться. Предоставим вам полкоттеджа. Почему пол-, потому что дом старинный, графский. Два входа. Для вас три комнаты со всеми удобствами, горячая, холодная вода, ванна, все как надо. В коттедже две трехкомнатные квартиры, одну из них занимают врачи, тоже муж и жена, приехали по распределению. Он очень талантливый врач, сейчас пишет диссертацию. Опасаемся, что он от нас уйдет, а жаль такого специалиста терять. Жена – педиатр и акушер одновременно. Поселок маленький, все друг друга знают. Люди здесь хорошие, добрые, гостеприимные, уважительные, обживетесь, сами увидите.