Петкана
Шрифт:
Я и Сама много раз спрашивала Себя: «Почему именно Я? Почему Мой Сын?» Сердце Мое буквально разрывалось от боли. Многое из того, что происходило с Моим Сыном, казалось Мне чудовищно несправедливым и жестоким.
Сейчас Я знаю, что Бог никогда и ничего нам не навязывает. Мы вместе делаем выбор. Он — в самом начале, когда определит путь каждому из нас и укажет на него. Мы же — своим согласием или несогласием следовать по данному пути. И потом еще много раз — в течение всей нашей земной жизни. Ибо перед тем, как произнести каждое слово, совершить каждый поступок, принять каждое решение, мы всякий
Я ни разу не сказала: «Не хочу, Господи!» Никогда. Даже в минуты самой лютой скорби. В час страшных мучений Сына Моего Я шепотом повторяла Его слова, с которыми Он вручил Свою судьбу Отцу: «Да будет воля Твоя, Господи!» Поэтому Я и говорю, что в Моей жизни все происходило по воле Отца и Сына. Но и по Моей собственной — тоже.
Так было и у нее.
Она упражнялась в добродетелях в то время, когда другие предавались страстям. Не ведая часа и со всей преданностью Спасителю. Подражая Христу, она распиналась на духовном кресте сострадания Его крестным мукам. Но не жаловалась. И не укоряла Господа за то, что Он слишком суров к ней. Бремя своего подвига она несла с любовью. Так победила она все искушения бесовские. И сделалась мертвой для греха и недоступной ему. Чтобы жить в Боге и свидетельствовать вместе со святым апостолом: «Не я живу, но Христос во мне».
Со вздохами, трепетом и материнскими слезами следила Я за ее шествованием через греховную долину. Бодрствовала над нею, как и над всеми людьми. Ибо все люди суть чада Мои.
Я переживала из-за каждого ее промаха. Но относительно исхода была уверена уже давно. Ибо знала, что она, даже оступившись, не падет окончательно. Поскольку причина ее неудач крылась не в личной склонности ко греху, но как раз наоборот — в неискушенности чистой души, не научившейся тотчас распознавать коварство лукавого. Однако я все равно скорбела, видя те страшные мучения, которые она претерпевала. Одна. С постоянной мыслью о Сыне Моем как единственном своем утешении.
Я всех их жалела. Всех чад веры Христовой. Каждый из них был Моим сердечным воздыханием. Господь и Сын Мой Иисус Христос. Святые апостолы и евангелисты. Священномученики. Подвижники. Девственницы, сохранявшие верность Небесному Жениху ценой ужасных мук. И те, кто, поправ демонское лукавство и подлость, сохранили себя от скверны. Я жалела их. Ибо их жертва была их молитвой Богу. Кровавыми слезами омывали они свою душу. Очищали сердце любовью нелицемерной. За то я их и любила. И гордилась ими, как всякая мать гордится подвигами детей своих.
«Я ухожу из міра сего победителем!» — с полным правом мог сказать любой из них. Но ни один не сказал. Столь кротки и смиренны были сии великие души. Чистые и беззлобные, подобные малому дитяти.
Вот и она, Параскева. Когда почувствовала приближение смертного часа, воззвала к Спасителю: «Владыко Человеколюбец, не презри грешной рабы Своей, но пошли Ангела мира восприять убогую мою душу и сподоби меня достойно предстать пред святым Твоим престолом, да будет благословенно имя Твое. Ныне и присно, и во веки веков. Аминь».
Она и не помышляла, и надеяться не смела в сокрушенном смирении своем, что Сама Царица Небесная придет
«Слава Богу за всё!» — рек в свой смертный час святой Иоанн Златоуст. Она повторила его слова. Вручая Мне свою душу, прошептала: «Слава Богу за всё».И улыбнулась.
Она не воздвигла Крест в пустыне. Но созидала Церковь. Ибо вся ее жизнь была великим подвигом любви к Богу. Любя Бога, она полюбила и людей. Потому что одно без другого просто невозможно. Так, украшая себя любовью, она сделалась обителью Святаго Духа, храмом Бога Живаго.
Ныне пребывает она в Царствии Небесном. Но одновременно по-прежнему остается Божией помощницей посреди людей. Его мыслью и десницей. Молитвой Ему.
В течение своей земной жизни она томилась от жажды в пустыне. И одновременно томилась духовной жаждой богопознания и познания истины. Потому и насладилась, как мало кто другой, водой из чистого источника, придающей силу и крепость. Ныне очищает она от ила и смрада воды міра сего. Дабы всюду струились прозрачные потоки, дарующие здравие и укрепляющие духовные и телесные силы в человеке. И люди ведают, что сие совершается ее трудами. И называют все новые и новые источники ее именем.
Сердце ее по-прежнему бодрствует, ибо нет предела любви ее. Оно охраняет покой всех. И отверзается для тех, кто сам ищет ее помощи. Ибо любящее сердце никогда не забывает чужие страдания и всегда стремится облегчить их.
«Любовь же превыше всего, ибо ею нарицается Бог», — рек святой апостол.
Сие должно помнить вечно. Потому как Бог есть любовь!
ГЕОРГИЙ, МУЖ ТРУДОЛЮБИВЫЙ И ХРИСТОЛЮБИВЫЙ
Я был человек простой и без всякого ремесла. Но от работы никогда не бегал. Жена, дети да крепкие, хотя и не сильно искусные руки — вот и все мое богатство. Надо ли было копать землю, подметать улицы, колоть дрова, таскать на спине тюки с товарами — я всегда был тут как тут. Ибо всегда откликался на любое предложение. Позовут меня — я и иду.
И я, и мои домашние верили в Бога. Мы всегда молились Господу и всем святым. По обычным дням — в утренние часы, чтобы потом трудиться с благословением Божиим. А по воскресным и праздничным дням — шли в церковь. Постились же не только во время поста, но случалось, что и в другие дни. Ибо жили мы бедно и питались скудно. Но поскольку делали это по своей воле, то никто из нас, естественно, не считал это за подвиг поста.
Кто были настоящими подвижниками, так это мои знакомые монахи. Особенно тот, которого прозвали Столпником. Потому что он и был столпником.
Столп — это тот же столб, а на верху такого столба укреплен как бы большой сундук без крышки. Подвижника, живущего там постоянно, называют столпником. И день, и ночь проводит он в молитве, терпя любую непогоду.
Первым, кто отважился на подобный подвиг, был святой Симеон Столпник. Он провел на столпе сорок лет. А святой Алимпий — все шестьдесят. Со своих столпов они оба творили великие чудеса.