Петлистые времена(Повести. Рассказы)
Шрифт:
— Наблатыкался, — ворчливо пояснил Фрол. — Да и не впервой мне… Хаживал по приказным делам, хаживал… — Он помрачнел, крякнул, поглядел сочувственно. — Тебя-то как угораздило?
— Впопыхах! — Смуглая красавица сердито сверкнула глазами. — Не трави душу. Скажи лучше, кто такой Петр Петрович.
Перед тем как ответить, Фрол вновь озабоченно оглядел комнату — не прячется ли где еще один чертенок.
— Да не Петрович, — подаваясь вперед, жутко просипел он. — Не Петрович! А просто Петр. Он же Симон. Он же Кифа… За взятки в Рай пускает, понял? Ключарь долбаный!
Плеснув обильными волосами, дон Жуан откинулся на спинку стула.
— Опомнись, Фрол! — еле выговорил он. — Какие в Раю взятки? Чем?
— Чем? — Фрол прищурился. — А пикничками на лоне природы? С шашлычком, с коньячком, с девочками, а? Вечное блаженство, оно тоже, знаешь, иногда надоедает, встряхнуться хочется… Ты думаешь, генерал зря перед ним в пыль стелется? Царствие небесное зарабатывает, шестерка! Ну он у меня заработает!..
Дон Жуан с ужасом глядел на друга.
— Фрол! Ты сошел с ума! Ты думай, под кого копаешь! Да Петр трижды Христа предал — и то с рук сошло!..
— Тише ты! — шикнул Фрол. — Я, что ли, копаю?
— А кто?
— Ну, натурально, Павел! — возбужденно блестя глазами, зашептал Фрол. — У них еще с тех самых пор разборки идут… Про перестройку слышал, конечно?
— Про что?
Фрол даже растерялся.
— Ну, знаешь… — вымолвил он. — Я смотрю, ты тут только и делал, что с полковницей своей забавлялся да с той малолеткой…
— Анну не трогай! — с угрозой перебил дон Жуан.
— Ты еще за шпагу схватись, — сказал Фрол. — Перестройка его из подвала освободила, а он о ней даже и не слышал… Ваня! Милый! Пойми! Все, что творится в этом мире, — это лишь слабый отзвук того, что делается там…
Дон Жуан озадаченно посмотрел на потолок, куда указывал крепкий короткий палец Фрола.
— Нашествия всякие, усобицы, смуты, партии-хартии… — Скобеев презрительно скривил лицо и чуть не сплюнул. — А это все та же разборка продолжается, понял? Взять хоть Россию. В нынешнем правительстве раскол почему? Одни — за Петра, другие — за Павла. Просто некоторые сами об этом не знают…
— Позволь! Я слышал, они сплошь неверующие…
— Ваня… — укоризненно молвил Фрол. — Да не будь же ты таким наивным! Грешник ты, ангел, верующий, неверующий — кому сейчас какая разница!.. За кого ты? — вот вопрос. На кого работаешь? Ты что же, до сих пор полагаешь, что идет борьба добра со злом? Рая с Адом? Это же одна контора, Ваня! Ты сам четыреста лет уголь таскал — вроде было время поумнеть! Ты слушай… Шишку в правительстве держали сторонники Петра. Ну и он, конечно, старался, чтобы протянули старички подольше, корой снабжал…
— Да что за кора такая? — не выдержав, вскричал дон Жуан. — Только и слышу: кора, кора…
— Кора древа жизни, чего ж тут не понять? Из Эдема.
— А почему не плоды?
— Плоды! — Фрол хохотнул. — Плоды все пересчитаны. С плодами строго… Весло у Харона — видел? Имей в виду, рукоятка — долбленая. Вот в нем он, собака старая, и переправлял кусочки коры на этот берег, понял? Пока баржу не пустили. А с баржей тоже история… Люди за умерших свечки ставят, панихиды заказывают. Стало быть, надо как-то участь грешников облепить. А как? Муки-то в Аду — вечные!..
— Про бушлаты можешь не рассказывать, — предупредил дон Жуан. — Сидел, знаю.
— Ну вот… А идея была — Петра. Насчет бушлатов. И нам во втором круге малость потеплее, и ему с бригадой речников кору переправлять сподручней…
— А, это те четверо?
— Ну да. Хотя вообще-то пятеро… Подпили однажды матросики всей бригадой — да и подписали договор с похмелья. Пять душ — за ящик водки. Дурачки… — Фрол сокрушенно покачал головой. — В тела, конечно, понасажали бесов — и пошло-поехало: туда — с бушлатами, обратно — с корой.
И все правительство только на этой коре и держалось — жили черт знает по скольку… Одного не учли — народ-то все умнее становится! Сам смотри, какая цепочка: матросики передают кусок коры начальнику речпорта, тот полковнику, полковник — генералу… Ну и так далее. А у всех, обрати внимание, жены. Взять хоть эту твою полковницу. Сколько ей лет, как полагаешь?
— Двадцать два… Двадцать пять…
— А за сорок не хочешь? Вот и считай: одна себе заварила, другая заварила, пятая, десятая… И приходит кора в Кремль уже вываренная. Солома соломой… И как начали они все там мереть! Один за другим. А сторонники Павла (до этого-то они тихие были), видя такое дело, тоже зевать не стали… И вопрос сейчас: кто кого?.. Самого Петра, ты прав, нам не свалить, но шестерок его — под корень, Ваня! Под корень! Вообще, все, что было, — все под корень! Это и есть перестройка.
Дон Жуан с любопытством его разглядывал.
— Ну допустим, — осторожно сказал он. — Но тебе-то самому от всего от этого что за выгода?
— Погоди, — сказал Фрол и встал. — Погоди, дай сначала выпьем да закусим…
На столе воздвиглась хрустальная ладья с осетровой икрой, из которой торчал затейливый черенок большой серебряной ложки.
— Что пить будешь? — спросил Фрол.
— А что у тебя есть?
— А все!
— Ну вот… — Дон Жуан улыбнулся. — А говорил, живешь небогато…
— А то богато, что ли? — возразил Фрол, оглядывая комнату, обставленную с наивной трогательной роскошью. — Вот тезка твой, тот — да, тот — живет… Все жулье, что было на крючке у генерала, теперь у него на крючке. Ну, кое-какие крохи и мне, видишь, перепадают…
— Что еще за тезка?
— Так я же тебе говорил: мы сюда из Москвы целой комиссией нагрянули… А старшим следователем у нас — Ванька Каин…
— А, это из седьмого круга?
— Ну да. Седьмой круг, первый пояс… Сыщик — дай Боже, не нам чета. Малюта еще просился, но тому, видишь, отказ вышел. Не те, говорят, времена… Не знаю, как насчет времен… — Фрол открыл резной поставец и, озадаченно нахмурясь, осмотрел заморские зелейные скляницы, — но народишко у нас, гляжу, прежний… Только что словечек нахватался да одежку сменил. Кого ни возьми — либо шпынь ненадобный, либо вовсе жулик… Вот, — сказал он с некоторым сомнением, выбирая замысловатой формы бутыль. — Романея… Владыка принес, архиерей тутошний. С генералом в пополаме работал, теперь вот, видишь, отмазывается. Ну, посмотрим…