Петля Антимира
Шрифт:
– Своих парней. Их уже нет. Не приставай.
Когда земля пошла с уклоном, и деревья поредели, Пригоршня рискнул задать еще один вопрос:
– Ну, увидел ты их, и что дальше?
Очень нехотя Ворон пояснил:
– Кажется, что они живы, хочешь к ним. Наклоняешься, падаешь туда. Растворяешься.
– Совсем?
– С костями.
– Интересно, – пробормотал Химик.
Пригоршня громко чихнул. Еще немного – и здравствуй, простуда. Нельзя в мокрой одежде осенним вечером бродить по лесу, каким бы здоровяком ты ни был.
Через несколько
– Аэродром.
– Так мы прямо сейчас к нему не пойдем? – уточнил Пригоршня. – Ты сказал, ночью по Зоне не ходят, а уже ночь.
Красный Ворон молча разглядывал долину. Пригоршне показалось, что далеко сзади донесся голос, ему ответил другой… Совсем тихие, не разобрать, чудится или нет. И вроде больше ничего не слышно. Он обхватил себя за плечи и стал притоптывать ногами.
– Туда, – наемник показал на правый склон. – Родник, мерцает. Дойдем до него.
– Зачем нам родник? И чего это он вдруг мерцает?
Красный Ворон не ответил, зашагал вперед, зато Химик в голове прошептал:
– По-моему, так называется аномалия. Точно не помню ее свойств.
Примерно на середине склона между двумя торчащими из земли валунами стелилась голубоватая дымка.
– Ты ее видишь? – неслышно спросил Пригоршня.
– Вижу. Легкое светящееся марево.
Ворон шагнул прямо в дымку, она пошла волнами, и в голове зашептались голоса. Но не те, что раньше, не злые, не угрожающие – эти казались добродушными, домашними.
– Не опасно? – спросил Пригоршня. – Ноги не растворит?
Наемник опустился на колени, принялся стаскивать винтовку с рюкзаком, и тогда Пригоршня тоже шагнул в дымку. Ощутив ласковое тепло, встал на колени спиной к наемнику, не касаясь задом пяток. Это лучший способ отдыха во время похода – если садишься, организм сам собой расслабляется, снижается внимание, контроль окружающего. А если стоять вот так, то и отдыхаешь, но и остаешься в тонусе.
Стемнело окончательно. Один валун – длинная высокая каменюка, наполовину затянутая мхом – почти целиком закрывал от них долину, а их, соответственно, от долины, что было хорошо. Второй валун лежал выше по склону и заслонял гребень. Некоторое время они молчали, наслаждаясь теплом и уютом, которые излучал «родник».
– Надо же, бывают и такие аномалии, – пробормотал Пригоршня.
– Их немного, – откликнулся Химик. Говорил он неразборчиво, будто пьяный. – Большинство опасные, есть нейтральные вроде «радужного шара» или «мультика», а бывают полезные. Но их можно пересчитать по пальцам. Послушай, я сейчас засну. Если такое состояние можно назвать сном. Ты там как?
– Пока в порядке, – беззвучно ответил Пригоршня. – Но ситуация неопределенная.
– Это я понимаю. У меня жар. Лоб, как печка.
– Плохо.
Наступила тишина. Далеко в темноте переливались огни Аэродрома, с другой стороны в небо упирался столб
Красный Ворон, наконец, решил, что никакой опасности рядом нет, и повернулся. Скинул плащ, лег на бок, положив перед собой рюкзак, стал его расстегивать.
– А бандиты как? – спросил Пригоршня. – Они ж идут где-то за нами.
– В темноте не рискнут идти. И я не рискну, а тут тихо и место защищенное. Относительно.
Пожав плечами, Пригоршня тоже прилег. Тепло «родника» ласкало, как руки любимой женщины. Он сорвал с бока пластырь, осмотрел розовый рубец на месте раны и спросил:
– А точно эта штука безвредная?
Ворон вытащил из рюкзака сверток с едой.
– Она полезна. Не замерзнем, даже если будет ниже ноля, и сил наберемся. Утром поймешь.
– Все равно надо дежурить по очереди.
– Да. Я первый, разбужу.
В свертке были сухари, сушеные ягоды и орехи. Ни тебе мяса, ни сушеной рыбки…
– Ты что, вегетарианец? – скривился Пригоршня.
Наемник бросил в рот несколько ягод, сделал глоток чая.
– Я ем совсем мало.
– Почему так?
– Не люблю.
– Черт! – сказал Пригоршня, беря сухарь. – Вы тут все сумасшедшие. Как это – не любишь есть? Что за ерунда? Все любят! Это же… это вкусно. Особенно, когда голодный.
Красный Ворон прикоснулся к левой стороне рта, той, которая была частично парализована:
– Вкуса почти не чувствую. А в «роднике» можно сутки не есть, он и так силы дает.
Пригоршня захрустел сухарем, потом взял орех. Блин, как белочка! Еще шишек в рот напихать для полного желудочного удовлетворения. Прожевав с кислой миной, он спросил:
– Что с тобой произошло, Ворон? У тебя левая рука не в порядке, и не только рука, а?.. – он вопросительно замолчал. Черт знает, как наемник отреагирует на прямой вопрос.
Ворон не реагировал, жевал себе ягоды. Повернув голову к вершине склона, уставился в темноту. Поднялся, вытащив пистолет, тихо бросил: «Сиди на месте, проверю» и вышел за границы «родника». Пригоршня шепотом спросил вслед: «Ты услышал что-то?», но Красный Ворон уже исчез, и он привстал, подхватил с земли «Вихрь». Вроде ничего подозрительного, куда это наемник дернулся? Или заметил то, чего Пригоршня пока не видит? Стоит, пожалуй, уйти со света и подождать где-то у камня, тем более, одежда уже просохла. Он шагнул к валуну, но тут Красный Ворон бесшумно вынырнул из темноты. Вернулся на старое место и лег, как ни в чем не бывало, в той же позе. По выражению круглого лица Пригоршня понял, что объяснять он ничего не собирается, и вздохнул – ох, и напарничек достался! Чурбан чурбаном. Еще и плащ этот красно-черный. Вот что, спрашивается, за камуфляж такой дикий?