Петля Сергея Нестерова
Шрифт:
Нестеров, пораженный немыслимой осведомленностью капитана Петрова, в недоумении пошел к двери, и вдруг услышал:
– Сергей! Ты что, поверил? Вот чудило! Да у меня дача в Усово рядом с базой!
В коридоре на стене Нестеров нашел расписание движения электричек по всем направлениям и схему железных дорог.
Действительно, с Белорусского вокзала есть утренняя электричка на Усово в десять ноль две. Это совпадало с тем, что говорила Леночка. Круг поиска сузился. Усово – конечная станция, к тому же ветка-одноколейка, а это повышает шансы встретить ее прямо там.
«Выезжают всегда после обеда, – рассуждал Нестеров. – Посмотрим, точно, есть такой поезд на Москву, в пятнадцать
На вокзале у грузин за бешеные деньги Сергей купил красные гвоздики и завернул их в «Московский комсомолец». Бегом рванул на платформу, вскочил в отходившую электричку. В Усово он был без пяти три. На платформе в ожидании поезда на Москву стояло человек пять мужиков и теток с какими-то баулами, корзинами. И Сергей Нестеров. С гвоздиками в газетке.
На пригорок, метров за сто пятьдесят, выехали и остановились три автобуса с надписью на борту «Турист»; из дверей посыпалась молодежь. Китаева с подружками вышла из второго автобуса, стали разбирать вещи, потом она, подняв голову, посмотрела в сторону железнодорожного полотна.
– Девчонки, везет же некоторым, кого-то встречают. Посмотрите, как красиво! По белому снегу идет молодой человек с красными цветами…
Татьяна Иванова тоже посмотрела в сторону платформы и совершенно буднично сказала:
– Люб, ты хоть очки носи, что ли. Это ж Нестеров твой идет.
Сердце ее упало и разбилось на мелкие кусочки, она и сама теперь видела, что к ним навстречу идет ее Сереженька.
– Все, девочки! – прошептали губы. – Я погибла. Наверное, это – судьба!
В вагоне Нестеров сидел в окружении ее подружек, травил анекдоты, рассказывал смешные истории. Все хохотали и веселились, а Люба с цветами на коленях смотрела на него и тихо улыбалась.
«Господи! Откуда ты взялся на мою голову! – думала она. – Видно, никуда мне от тебя не деться, если даже здесь меня нашел… Да и не хочу я никуда пропадать и тебя никуда и никогда не отпущу».
Зима 1976 года. Семушкин
Нестеров шел от Бульварного кольца по улице Дзержинского к зданию Комитета и на ходу прикидывал, что надо сделать из обязательной программы, чтобы часикам к десяти вечера все-таки оказаться дома.
Народу на работе осталось немного. Руководство, как ни странно, уехало, а на месте секретаря с видом большого начальника сидел Семушкин, дежуривший по отделу. Увидев Сергея, он недовольно фыркнул.
– Ты б еще полпервого ночи пришел.
«Вот засранец, – подумал Нестеров. – Какое твое собачье дело, Семушкин, когда мне приходить и уходить? Лучше сиди и не питюкай, Наполеон недобитый!»
В кабинете, обложившись бумагами, работал Муравчик.
– Сань, привет! Опять эпистолярное творчество? Мы пишем, пишем, пишем… – пропел Нестеров на манер детской песенки. – Эх, «собрать бы книги все и сжечь»!
– Шутки шутить изволите, Сергей Владимирович! Сам знаешь, без этого нам никуда.
Муравьев посмотрел в документ, который писал, и пришлепнул его ладонью.
– Надо передохнуть… Как дома, как сынуля?
– Замечательный мужичок! От горшка два вершка, башкенция вот такая здоровая! Еще не говорит, но понимает абсолютно все.
Нестеров сел на край своего стола.
– Приехала к Любаше Лида, лучшая ее подруга. Сидят, ля-ля разводят, наследник тут же на ковре в машинки играет, потом Лидуня говорит: «Люб! В горле что-то пересохло, у тебя вода кипяченая холодная есть? Будь дружком, дай, пожалуйста». Нельзя же отказать в такой малости самой лучшей из подруг, и Любочка спокойно транслирует ее просьбу: «Олежик! Сходи на кухню, возьми на раковине большую синюю кружку, поставь на стол, там же стоит чайник, из него нальешь половинку и принесешь тете Лиде». Тот молча встает и выходит из гостиной. Задушевная подруга недоуменно спрашивает: «Ты с кем сейчас разговаривала? Хочешь сказать, что он действительно принесет воды? Люб, ты меня разыгрываешь? Да он до стола не дотянется». «Не волнуйся, стул подставит и достанет. Что ты переживаешь? Сейчас увидим». Пока судили-рядили, смотрят в дверях стоит Олежка. Нижнюю губку прикусил от усердия, в двух руках зажата синяя кружка с водичкой. Подошел и аккуратненько протянул ее тете Лиде. Та – в шоке. – Сергей сиял от счастья, как начищенный пятак. – Жалко мало видимся: ухожу на работу, он еще спит; прихожу – он уже спит. Я у него как легенда: вроде есть, но вроде и нет.
– Не ты один, у меня та же песня. Домой попал вчера только в одиннадцать, девчонки спят, сел ужинать на кухне. Ставит моя Ирина передо мной макароны с мясом и чуть не плачет: «Саша, у тебя совесть есть, в конце концов? Я тут гуляю с Леночкой и Стешенькой и слышу, как тетки на скамейке говорят: «Господи! Какая жалость! Такая молодая, красивая женщина, двое детей и без мужа». Надоело мне видеть тебя только по ночам. Хоть в выходные можешь с девчонками позаниматься?» И что я ей скажу? Где они, Серега, наши выходные?
– Где-где? В Караганде, у тетки на плите!
Не успели отзвучать последние слова, как распахнулась дверь, и образовался взбудораженный Боб Сомов.
– Слушайте, будет хоть какая-то управа на Семушкина или нет?! Что ж он всех воспитывает, указания раздает, командир недорезанный! Вы представляете, этот рыжик хренов, без году неделя в Комитете, стал меня учить, как правильно дела подшивать, как квартальные планы готовить! Димке сделал замечание, что тот оформляет документ с нарушениями положений инструкции по делопроизводству. И все это с таким выпендрежем… сил нет смотреть и слушать. Ребята, надо Семушкина проучить так, чтоб на всю жизнь запомнил, Спиноза кудрявая!
Нестерову идея понравилась,
– Нет проблем, я – за! Саня, ты как?
– Ты мою любовь к этому задаваке знаешь. Я готов, в разумных пределах, конечно. Что делать-то?
– Спокойствие, только спокойствие! – Нестеров почувствовал себя в ударе. – За свою жизнь я уже поставил три спектакля по собственным сценариям, один в средней школе и два – в Высшей. Это будет четвертый. Надеюсь, не последний. Кто еще живой в отделении?
– Старшинов.
– Четверо… Нормально, больше и не нужно. Зови сюда Диму… – Сергей ненадолго задумался, что-то припоминая. – У нас же сейчас мероприятие какое-то в Воронеже? Да? Спасибо, Александр Николаевич, ты, как всегда, в курсе событий. – Нестерова охватил творческий порыв. – Итак, в Воронеже проходит Всесоюзное совещание представителей землячеств стран латиноамериканского континента. Мы имитируем угон пассажирского самолета участниками этого мероприятия – гражданами Боливии и Чили, членами леворадикальной группировки… пусть будет «Амигос пур либертад» – «Друзья свободы». При этом угон самолета, следующего рейсом Аэрофлота из Воронежа во Франкфурт-на-Майне, произойдет с целью передачи террористическим организациям Ближнего Востока материалов особой важности, похищенных из сейфа начальника нашего отдела Ляпишева. В этой ситуации руководство КГБ СССР через дежурную оперативную службу потребует от нас в лице ответственного дежурного Семушкина принять неотложные меры и остановить проклятых террористов.