Петля желания
Шрифт:
– Откуда такая уверенность, что это Рей?
– Этого мы пока точно не знаем. Но в любом случае этот некто задался целью убить Беллами и меня, и единственное общее, что есть у меня и у нее, – тот самый День поминовения.
– И ее книга, – холодно добавил Муди.
– Если это Рей, то его обида возникла тогда, когда он не смог выступить на суде свидетелем в пользу своего брата, – сказала Беллами. – Он ведь, как ему кажется, подвел Алана. Видимо, он до сегодняшнего дня корит себя за то, что тогда попал в аварию.
– Это была не авария.
Муди произнес
Она посмотрела на Дента, однако тот не заметил ее взгляда, потому что его собственный был прикован к хозяину дома.
– Это был не несчастный случай. Руп подстроил Рею столкновение на перекрестке.
Вернее, не он сам, а тот, кому он это заказал. Исполнитель серьезно отнесся к делу и на большой скорости протаранил машину Рея. Помню, как Руп обмолвился, что тогда оба водителя не погибли лишь по счастливой случайности, и добавил: а жаль…
Рей выплюнул шелуху от семечек в окно пикапа. На сиденье рядом с ним лежал бинокль. В этот бинокль он недавно наблюдал за тем, как Дент и Беллами сели в бело-голубой самолет с флажком Техаса на фюзеляже и поднялись в небо.
Он страшно разозлился, когда вчера не смог прикончить Дента. Этот тип не только оставался помехой на его пути, не давая ему возможности добраться до Беллами. Теперь он вдобавок заделался ее личным пилотом, и вот теперь старина Рей вынужден был ломать голову, куда она полетела, когда вернется и где вообще потом их искать.
Но доведи он вчера вечером свое дело до конца и прикончи Картера, его легко могли бы взять с поличным. Но в таком случае он точно не сумел бы отомстить за Алана, а это было для него самым главным. Так что нечего гадать, что было бы, прояви он вчера чуть больше настойчивости.
Вернувшись домой, Рей сразу лег спать. Утром, уплетая хлопья с молоком, он решил проследить за аэродромом, где Картер обязательно – рано или поздно – объявится. Он ждал их долго, около часа, и они наконец появились. В ее машине.
В окуляры бинокля отметины, которые Рей оставил Картеру, смотрелись ярко и живописно. Однако он прилично подпортил фасад этому красавчику. А как сейчас небось болит порез на пояснице Картера! При этой мысли Рей злорадно ухмыльнулся. Но ран и страха, который он напустил на эту парочку, ему было мало. Им придется умереть так же, как пришлось Алану.
Бросив пакетик с семечками на приборную панель, Рей вылез из пикапа. Хотелось размять ноги и задницу, та уже затекла из-за долгого сидения в машине. Но ему хватит терпения. Он дождется той минуты, когда эти двое вернутся, сколь бы ему ни пришлось здесь проторчать.
После их отлета на аэродром совершил взлет или посадку еще не один самолет. Рей долго наблюдал в бинокль за стариком: тот работал не покладая рук – заливал в баки топливо, устанавливал «башмаки» под шасси приземлившихся машин, о чем-то болтал с пилотами, прежде чем дать им отмашку. После чего исчезал в ангаре. Рей решил, что старик ремонтирует самолет. Но он, Рей, от души в нем поковырялся. При этой мысли он осклабился.
Его босс продолжал время от времени
У меня куда более важная миссия!»Ведь именно так поступали герои его любимых фильмов.
Его рука машинально скользнула по левому бицепсу, и он помассировал кожу в том месте, где рука время от времени напоминала о себе болью. Под клыками татуированной змеи кожа была вся в рубцах. Во время той аварии вся левая сторона тела от плеча до лодыжки серь-езно пострадала.
Хуже всего досталось левой руке. В результате аварии ее раздавило почти в лепешку, а все последующие операции, когда врачи пытались сохранить руку, привели к тому, что она осталась изуродованной. Ее, возможно, попросту ампутировали бы, не вмешайся в дело сосудистый хирург, решивший попрактиковаться на Рее, как на подопытной морской свинке.
Как только кожа зажила после последней пересадки, Рей сделал на месте шрамов татуировку со змеей. Пришлось потерпеть, потому что шрамов было много, а рисунок оказался слишком сложным.
Однако ни физические страдания, которые не отпускали его в больнице в течение долгих месяцев, когда он проходил сеансы физиотерапии, ни боль при нанесении татуировки не шли ни в какое сравнение с теми душевными муками, которые терзали его в связи с судом над братом. Он не попал на суд именно в тот день, когда Алан больше всего нуждался в его помощи.
Старший брат был единственным в жизни Рея, кого он любил и кто, в свою очередь, любил его. В отличие от Алана Рей не блистал ни красотой, ни обаянием. Но тот как будто не замечал недостатков младшего брата.
Отца своего они не знали. Их мать была сущей мегерой, и, когда она умерла, братья пили целую неделю, но не от горя, а от радости. После похорон, а хоронили ее они вдвоем, Алан охотно взял на себя роль главы семейства.
Он был постоянным источником хорошего настроения, всегда хвалил младшего брата, уверял, что тот вовсе не урод, что на свете много людей, гораздо более некрасивых, а если ему в школе тяжело дается учеба, это еще не значит, что он глуп. Наоборот, у него есть практическая сметка, а это, по его мнению, гораздо важнее, чем зубрежкой забивать себе голову всякой ерундой.
Алан неизменно старался поднять его самооценку.
Просидев в выпускном классе два года, Рей наконец получил свидетельство о среднем образовании, и Алан помог ему получить работу – такую же, как у него самого: водителя грузовика в компании «Листон Электроникс». Дела у них пошли просто классно. Оба с нетерпением ждали пикника, запланированного на День поминовения.
Пикник начался так, как они и ожидали, со всеобщего веселья, но все пошло наперекосяк, когда Алан принялся ухлестывать за этой листоновской телкой. Сводный ее брат, этот пидорок, передал ему, что она желает потанцевать, и Алан принял это предложение. До этого момента в книге Беллами Прайс этот день был описан тютелька в тютельку.