Петля
Шрифт:
Невозможно было и представить себе, что в эти развалины по проводам подается электричество.
Вероятно, электричество вырабатывалось солнечной батареей на крыше. Если бы она не действовала, то вряд ли нашлось бы объяснение тому, что радио до сих пор играет.
Каору еще раз проверил провод, подергав его, попробовал отрегулировать звук. Ошибки быть не могло, откуда-то поступает электричество.
«Так, теперь пойдем дальше», — подбадривал себя Каору. Мысль о том, что крыша этого дома, в отличие от остальных развалин здесь, в пустыне, устроена по последнему
В одной из стен была дверь, ведущая в следующую комнату. Каору дотронулся до ручки, и дверь легко отворилась.
За ней оказалось небольшое помещение, из которого, по-видимому, можно было попасть в подвал. Конец лестницы, ведущей вниз, утопал в непроглядной тьме. Ну, пожалуй, не совсем непроглядной. Со всех четырех сторон дверь окружали еле заметные полоски света. В подвальном помещении была зажжена лампа.
Горит лампа!
Каору все не мог убедить себя в этом. Вероятно, как и в случае с приемником, ее просто забыли выключить.
Каору начал медленно спускаться по лестнице.
Уже перед дверью в подвал он закрыл уши руками и попытался представить себе комнату. Звуков не было. Присутствие человека не ощущалось. А проникавший из-под двери свет, более слабый, чем казался до этого, был еле-еле заметен.
Каору постучал, почувствовав, что, возможно, поступает глупо, не дыша повернул ручку и вошел.
Свисавшая с потолка единственная лампа кое-как освещала помещение. Правда, кроме этого из центра комнаты исходило специфическое свечение, символ развития цивилизации.
Для чего использовался подвал, стало понятно сразу. Посреди комнаты был устроен кабинет с установленным в нем компьютером. Именно от его дисплея исходило свечение.
Согнувшись над экраном, Каору заметил лежавший рядом с компьютером шлем с массой электронных приспособлений внутри и снаружи. В детстве Каору имел дело с подобными устройствами, играя в виртуальные игры. В последнее время их почти не использовали, и Каору вдруг охватило чувство ностальгии.
Рядом со шлемом лежали подсоединенные к компьютеру перчатки, но Каору даже не притронулся к ним, а уставился прямо в экран.
На экране, словно реагируя на приближение человека, стали возникать буквы:
Welcome!
То, как буквы одна за другой возникали на экране, выглядело абсолютно по-детски. Могло показаться, что это какая-то детская шутка. По-видимому, существовала какая-то функция, позволявшая компьютеру распознавать стоящего перед экраном человека.
Преодолев нахлынувшее замешательство, Каору стал медленно опускаться на стул рядом с дисплеем. Устроившись наконец на сиденье, он вздохнул и спросил у компьютера:
— Ты кто?
Машина ничего не ответила, вместо этого на экране появилось изображение какой-то местности.
По дикой пустыне гулял ветер. Земля изобиловала неровностями. Картинка сместилась. У Каору создалось впечатление, что человек, глазами которого он сейчас смотрит, бежит по пустыне. Казалось, он скользит по поверхности. То появляясь, то исчезая, впереди замаячили очертания поселка. Где-то он уже видел это.
Изображение не походило на то, что он видел здесь, но Каору почувствовал, что действие происходит в Уинсроке. Поселок занимал меньше территории, чем теперь, виднелось только несколько домов. Все они были не каменными, а деревянными. И если бы не гора на заднем плане, вряд ли можно было бы понять, что это Уинсрок.
Сколько же лет назад это происходило? Сто? Нет, гораздо больше. Людей не видно, и нет никакой зацепки, что это за эпоха.
А это, собственно, фильм?
Вопрос напрашивался сам собой.
Не особо похоже на компьютерную графику. Скорее напоминает видеоизображение. Очень похоже на видеозапись, но даже если она сделана хотя бы лет сто назад, то изображение не могло быть таким четким. С помощью специальной технологии воспроизвели облик Уинсрока столетней давности? Но картинка выглядела совершенно реальной.
Изображение на экране было двухмерным. А вот звучание — явно объемное. Внимание Каору постепенно переключилось на сверкающий шлем и перчатки, лежавшие рядом с экраном. Его наконец осенило.
Чтобы получить трехмерное изображение, я должен надеть шлем и перчатки.
Он надел шлем и натянул на руки перчатки. Чтобы обозревать пространство на триста шестьдесят градусов, ему достаточно было только вертеть головой, изображение развертывалось у него в мозгу.
Стук лошадиных копыт за спиной приближался. Невероятная реалистичность происходящего ударяла в мозг.
Каору чувствовал вибрацию земли, сотрясаемой бегущими сзади лошадьми. И хотя на нем были ботинки, он чувствовал впивающиеся в ноги колючки кактусов. Его подстегивали человеческие крики, теплый ветер дул в затылок. Ему захотелось пить. Пот тек по всему телу.
Сзади на него надвигалась грозная тень, а он все гнал и гнал вперед. Когда он, не выдержав, обернулся, то увидел скачущих верхом индейцев с украшениями из перьев на головах.
Так они меня прибьют.
Каору рванулся в сторону, пытаясь оторваться от преследователей, но тут чья-то сильная рука схватила его за талию и потащила вверх. Переживание было абсолютно реальным, Каору казалось, что он ощущает запах пота и земли. Мгновение — и он уже сидел на лошади.
Он спрашивал себя, не сон ли это. Но, схватившись, чтобы не упасть, за спину сильного индейца, увидел свисающую с плеча, как украшение, гирлянду скальпов. Один из них был совсем свежим, кожа на внутренней стороне еще не успела высохнуть. В лицо ударил едкий запах крови.
В глазах потемнело, голова откинулась назад. В этот момент распалась грань между реальным и нереальным мирами.
5
Каору так и не смог понять, сколько его протрясло на лошади. Минуты? Десятки минут? Любой ответ показался бы ему удовлетворительным.