Петля

Судзуки Кодзи

Они спустились вниз и встали на берегу реки, что, извиваясь, ползла по дну глубокого ущелья. Каору был немного удивлен обилием воды. Бурный поток нес комья коричневой почвы, и его трудно было назвать прозрачным. Но повисший в сухом воздухе над рекой запах воды очень сильно успокаивал.

Вздымая брызги, отряд помчался по берегу и остановился там, где ущелье расширялось. Несколько мужчин закричали, подражая голосам животных. Остальные, разделившись на две группы, стали внимательно разглядывать берега вверх по течению и против течения. Так глядят те, кто спасается от погони или боится засады.

Палящее

солнце раскаляло землю, жар передавался от ног телу. Каору физически ощущал это.

Деревья на склоне ущелья зашевелились. Из тени деревьев и камней по двое, по трое выходили люди — женщины, дети, старики.

Их было гораздо больше, чем всадников.

Поначалу женщины подходили с опаской. Ожидание смешивалось с напряжением, радость со страхом. Они бросали на мужчин, сидевших на лошадях, взгляды, исполненные мольбы. Присмотревшись, они побежали к всадникам с криками, напоминавшими птичьи, и мужчины спешились и раскрыли им объятия. С безмятежным доверием смотрели они друг на друга. Однако видно было, что встреча не продлится долго, все вокруг дышало опасностью.

Крик женщин походил на плач. Хотя, если хорошенько прислушаться, можно было различить две интонации: кто-то плакал от радости, кто-то от горя. Какая-нибудь женщина, не нашедшая в группе всадников родного лица, падала на колени и начинала дико выть, ударяя по земле кулаками. Матери с младенцами на руках, хватая стариков за руки, падали обессиленные на землю.

Каору понял. Не иначе как воины живущего здесь племени вернулись с поля битвы. Сколько же их было, когда они покидали эти места? Радостных женщин столько же, сколько поникших и плачущих; их столько же, сколько вернувшихся мужчин. Значит, на войну отправилось вдвое больше. И половина не вернулась. Если чье-то лицо не могли отыскать среди всадников, это наверняка означало, что человек погиб. Жены и близкие родственники не скрывали ни горя, ни радости.

Один лишь Каору не проявлял никакого интереса к происходящему. Оказавшись в самом центре группы, он чувствовал себя ужасно.

Когда его схватили и посадили на лошадь, он перестал понимать, в каком мире находится. Сейчас он видел перед собой женщину, из глаз у нее текли слезы. Судя по ее прямому взгляду, Каору вовсе не был здесь чужим. Рядом прыгал десятилетний ребенок. На лице Каору появилось смятение. Его захлестывали чувства.

Женщина держала на груди недавно родившегося младенца. Ее длинные волосы были заплетены сзади, высокий и широкий лоб открыт. Не замечая собственного ребенка, она неотрывно смотрела на Каору. У него перехватило дыхание. Поддавшись внезапно нахлынувшим чувствам, он обнял ее за плечи.

Каору сопоставил в сознании образ стоящей перед ним женщины и образ Рэйко. Они и впрямь были похожи. Длина волос и прическа отличались, но грустные глаза были в точности такими же. Или ему просто хотелось так думать. Ему, как никогда раньше, захотелось увидеть Рэйко.

Пока он обнимал женщину, стоявшую с ребенком на руках, пока прикасался к ее коже ладонями, ему передалось ее настроение. Он и эта женщина, несомненно, были мужем и женой. Державшийся за мать ребенок наверняка был его старшим сыном, а младенец, плачущий оттого, что его придавили, — дочерью. Каору стало казаться, что он знает, как они жили до этого. В памяти всплывали картины детства, юности. В его жизни над горем преобладала ненависть. Гнев, обиды — все это скапливалось на дне души.

Женщина, хоть и жила в одном с ним племени, пришла из других мест. Новая информация постепенно поступала Каору в мозг. Женщина уже дважды была замужем. Предыдущий ее муж погиб выше по течению реки. Он умер тяжелой смертью — головорезы из белых солдат замучили его и оставили умирать на скале почти бездыханного.

Этот человек бил жену, и злость до сих пор жила в ней.

Мальчик, о котором Каору думал, что это его сын, оказался сыном убитого; он узнал, что из собственной родни у него есть только престарелая мать и недавно родившаяся дочь.

Подозрение, что реальность проецируется на виртуальное пространство, снова забурлило в сердце Каору. Его отношения с этой женщиной очень походили на отношения с Рэйко. Рёдзи тогда выпрыгнул из окна на пожарной лестнице, оставил следы крови на асфальте и ушел на ту сторону. Этот хрупкий мальчик, держащийся за маму, напоминал о Рёдзи. Каору понимал, что телом и душой он уже на полпути на другую сторону. И новый мир необратимо разворачивается перед ним. Но где же все-таки этот мир находится, оставалось неясным.

* * *

Каору жил в расставленном у подножия склона шатре вместе с женой, детьми и престарелой матерью. Он не знал, сколько времени они провели вместе. Несколько лет ощущались как один день, и все же один день длился столько, сколько должен длиться один день.

Время, засосавшее Каору, было очень неравномерным. Оно то текло тяжело и медленно, то мчалось легко и быстро. Дочка в момент встречи была еще младенцем, а теперь уже ходила нетвердыми шажками. Приемному сыну пока что было далеко до войны, он не проявлял ни малейших воинских способностей. То, как он держал лук, у всех вызывало лишь смех.

Каору начал привыкать к отсутствию гигиены. Когда он подходил к берегу, из воды на него смотрел незнакомец. Коричневая кожа, большая голова, широкие плечи, покрытые татуировками. Вот только профиль свой он никак не мог рассмотреть в точности.

Чем дольше он жил здесь, тем сильнее овладевало им чувство по отношению к жене. Дочь тоже стала смотреть на него по-другому.

* * *

Не задерживаясь нигде надолго, племя постоянно перемещалось. С востока и юга индейцев теснили люди с другим цветом кожи. И раз так, им ничего не оставалось, кроме как продвигаться на север. Помимо обеспечения едой и питьем необходимо было сводить к минимуму риск неожиданной встречи с врагом, и от старейшин требовалась полная серьезность в принятии решений. Ошибка могла привести к гибели.

Какой-то определенной цели у племени не было. Его раздирали разногласия, крайне не хватало единодушия, но передаваемые с древних времен легенды направляли устремления всех в одну сторону.

— Нужно идти туда, где берут свое начало реки, впадающие в большие моря на западе и на востоке, к просвету между горными цепями на юге. Никто еще не доходил туда... Там, в большом гроте с озером внутри, племя обоснуется навечно. Великие духи охраняют это место, и человек может жить там, ничего не опасаясь.