Петля
Шрифт:
Его радовал острый кисловатый запах порохового дыма, щекотавший ноздри. Он снова оказался в центре событий, ради которых и проходил тренировку в КГБ. Это он любил, и он заставил себя преодолеть и физическую боль, и душевную нескладицу.
Он заметил, что Барсук делает знаки двигаться вперед сначала одному боевику, потом второму и третьему. Те по-пластунски поползли к шоссе, держа в руках автоматы. Маскировочные комбинезоны скрипели по ледяному покрову. Затем боевики отодвинулись подальше друг от друга, чтобы уменьшить риск попадания, и 180 остановились у кромки обочины, там, где кончался
Барсук и Поляков осторожно выглядывали из-за колес с разных сторон. Полковник — участник многочисленных боевых операций КГБ — был предельно собран и пытался спокойно определить и местоположение, и число нападавших. В противоположность ему Барсук — крестьянский парень, воспитанный в традициях обычной армейской службы, — суетился, проявлял несдержанность, это свидетельствовало о том, что к такого рода предприятиям, как теперь, он не был толком подготовлен.
Но в конце концов, это не была заранее спланированная задача «Черных беретов», имевших четкую и определенную направленность. Здесь кем-то была устроена засада, чего «Братство» никак не ожидало…
Барсук перестал вглядываться в темноту, вытер пот, струившийся из-под ушанки, стал нервно жевать табак, разминая грузинские крепкие сигареты, купленные на черном рынке. Как добропорядочный боец частей «Черных беретов», он выдержал бы фронтальное нападение противника даже при шквальном огне, но здесь, в застывшем от мороза лесу, он встретил и выстрелы из засады, и вдруг наступившую загадочную тишину. Это выходило за рамки привычного лейтенанту.
Приближался грузовик, мчавшийся в направлении Москвы. С другой стороны засветились огни легковой машины или микроавтобуса. Машины не остановились. За ними последовал медлительный местный автобус и снегоуборочная. Они тоже спокойно проехали мимо, не ведая о том, какая драма разыгралась здесь в чернильной темноте.
Если бы дело происходило несколькими месяцами раньше, такая перестрелка привела бы к немедленному вмешательству со стороны милиции или вооруженного армейского патруля Таманской моторизованной дивизии, расквартированной неподалеку в лесу. Но теперь обстановка стала совершенно иной. Потенциально она была чревата полной неразберихой, анархией и даже какой-то неназванной, неопределимой мерзостью — как и все то, что происходило в Грузии, Нагорном Карабахе, Афганистане и в бывшей Югославии.
— Мы должны выбить нападавших из леса, — спокойно сказал Поляков. — Мы обязаны выяснить, кто скрывается за теми деревьями через дорогу. Если не сделаем этого, просидим в ловушке, под прицелом, до самого рассвета, да еще при таком морозе. И, что хуже всего, вокруг нас — все доказательства нашей, увы, не весьма благовидной деятельности.
Ничего лучшего Барсук предложить не мог.
— Вы собираетесь палить с места наугад? С этой незащищенной позиции?
— Я предлагаю открыть огонь с этой позиции, но не куда придется, а куда нужно. Прикинув хотя бы приблизительно, где они могут прятаться.
Где-то в облаках над ними «Ильюшин» или «Туполев» проревел, набирая высоту. Барсук свистнул, чтобы привлечь внимание бойца, расположившегося впереди. Он не осмеливался подобраться к нему, опасаясь, как бы его не заметил какой-нибудь стрелок, спрятавшийся
— Сколько обойм у тебя? — громким полушепотом прохрипел Барсук в просвет между грузовиками.
— Шесть кассет, — послышалось из чернильной темноты со стороны шоссе.
— А у других товарищей? Сколько у них?
— Примерно по столько же.
— Я хочу, чтобы вы пальнули очередями, по двадцать секунд каждый. Ты первый, затем Владимир и потом Сергей. Каждый раз делайте перерыв, чтобы посмотреть, чем ответят и откуда. Стрелять по моей команде.
— А по какой цели? — спросил один из боевиков.
— А ты что, можешь их увидеть? — крикнул Барсук с раздражением. — Просто пальни в их сторону, я же ясно сказал.
Лейтенант понимал, что его авторитет как командира и бойца сейчас подвергается испытанию. Три часа назад он стоял в морге перед Марченко, который представил его Полякову как «одного из лучших». Теперь надлежало оправдать похвалу.
Поляков внимательно наблюдал за ним. До сих пор на Олега Ивановича не произвели благоприятного впечатления ни характер Барсука, ни его импульсивные действия.
— Улучи момент, Миша. Но не теряй время, — Барсук отдал команду первому боевику, затем снова спрятался за колесо грузовика и стал ждать.
Сотрудники КГБ не испытывали никакого уважения к «Черным беретам» в основном из-за соперничества. Центр считал, что это первоклассное головорезы, которых ошибочно оснастили первоклассным оружием и дали право использовать его, когда тем вздумается. В КГБ всегда существовало мнение, что «Черные береты» не обладают ни оперативным мышлением, ни достаточной хитростью, чтобы применять их в своей повседневной работе.
Первая очередь «АК-47» прорезала тишину березового леса. Последние выстрелы отозвались коротким эхом, но толстый слой снега мгновенно заглушил этот шум. Барсук ждал. Также и Поляков. Ответного огня не последовало, слышен был лишь монотонный рокот двадцати дизельных моторов, дым от которых медленно заполнял парковочную площадку.
— Второй начинай!
Барсук отдал приказание, испытывая лишь желание снять напряженность и хоть что-то делать, не особо надеясь на успех операции против невидимого врага.
Двадцать секунд спустя лес снова наполнился тишиной.
Был ли там действительно противник? Поляков недоумевал. Он посмотрел на Барсука. Но тот чувствовал себя не в своей тарелке и отвернулся.
— Сергей, давай третий!
Третий лежал справа, около шасси грузовика. На этот раз гильзы, вылетавшие из автомата, звякали словно колокольчики, когда ударяли по брюху грузовика. Все еще раздавался шум автомобильных моторов и чавканье Барсука, снова принявшегося жевать табак. Но со стороны леса не доносилось решительно никаких звуков, будто там никого не было. Может быть, там отсиживались бандиты, которые подняли стрельбу по ошибке и теперь это поняли? Возможно, любители поживиться: авось им само что-то попадет в руки — туристские автобусы, грузы западной помощи, машины, доставляющие в Москву багаж уезжающих из Прибалтики? Или, может, это была соперничающая банда из той мафии, что предприняла ответную операцию против «Братства»?