Петр Первый и его время
Шрифт:
Превосходство русской артиллерии было подавляющим — против 4 стволов шведов действовали 102 русские пушки.
Опьяненному успехом Меншикову казалось, что еще одно усилие — и неприятель будет сломлен. Он трижды просил царя прислать ему подкрепление, чтобы разгромить шведов.
Петр, однако, обоснованно придерживался ранее разработанного плана сражения и велел Меншикову вывести конницу с поля боя. Отвод конницы шведы приняли за отступление, бросились ее преследовать и приблизились к русским орудиям транжемента (главного лагеря), потерпев существенный урон.
Около 8 часов, утра Петр решил вывести свою армию из лагеря. В центре построения находилась пехота, между ее боевыми порядками размещалась артиллерия. Кавалерия была расположена на флангах.
Шереметеву царь велел вывести шесть драгунских полков с передовой линии, непосредственно противостоящих неприятелю, подойти к стоящим в стороне войскам Скоропадского и наблюдать за ходом сражения; в случае если шведы двинутся против украинских войск гетмана, то оказать им помощь. «А о вступлении в баталию ожидать указу», — заключил свое распоряжение Петр.
Ослабление передовой линии встретило возражение Шереметева, его поддержал князь Репнин. Они говорили: «Надежнее иметь баталию с превосходным числом, нежели с равным». Петр им ответил: «Больше побеждает разум и искусство, нежели множество».
Царь, готовясь пустить в дело главные силы, располагавшиеся позади редутов, выступил перед пехотой со знаменитой речью, известной иод названием приказа Петра:
— Ведало бо российское воинство, что оной час пришел, который всего Отечества состояние положал на руках их: или пропасть весьма, или в лучший вид отродитися России. И не помышляли бы вооруженных и поставленных себя быти за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ всероссийский.
Царь закончил свою речь словами:
— А о Петре ведали бы известно, что ему житие свое недорого, только бы жила Россия и российское благочестие, слава и благосостояние.
Началась долгожданная генеральная баталия.
Карл попытался концентрированным ударом прорвать центр построения русских войск, состоявший из солдат Новгородского полка. Шведам удалось потеснить первую линию полка. Заметив это, Петр сам повел второй батальон новгородцев в контратаку и восстановил положение. Между тем конница, находившаяся на флангах, ринулась'в атаку на шведскую кавалерию и прогнала ее с поля битвы. Огромное опустошение рядов атаковавших шведов производила артиллерия. Вот как описывает ее действия современная хроника: «Первой залп учинен от войска царского величества так сильно, что в неприятельском войске от падших тел на землю и ружья из руки убиенных громкой звук учинился, которой внушал, якобы огромные здания рушились».
Шведы дрогнули. Карл, поднятый на руках, сколько ни призывал бегущих остановиться, не смог предотвратить паники. Примерно через два часа сражения шведская армия была наголову разбита. Победа была полной. О напряженности битвы свидетельствует то обстоятельство, что под азартным Меншиковым было убито две лошади, а фетровая шляпа Петра была пробита пулей, другая пуля застряла в седле царя.
Еще не подсчитаны трофеи, еще неизвестны потери свои и неприятельские, еще неясно,'что сталось с королем и где он, «с нами или с отцы нашими», а разгоряченный сражением Петр, не чувствуя усталости после нескольких бессонных ночей, берется за перо, чтобы известить «о зело превеликой и нечаемой виктории».
Среди восьми тысяч шведов, навеки оставшихся под Полтавой, искали и короля. Основанием для поисков послужили найденные на поле носилки Карла, разбитые ядром. «Неужели не увижу сегодня брата моего Карла?» — допытывался Петр.
Царю так и не довелось увидеть Карла ни «сегодня», ни в последующие годы. В то время, как русские солдаты тщательно осматривали поле боя и близлежащие рощи в поисках живого или мертвого короля, он безостановочно мчался в карете на юг, к Днепру, на правом берегу которого намеревался найти спасение.
В третьем часу дня Петр устроил обед для генералов и старших офицеров, участвовавших в битве. В царский шатер были приглашены и пленные шведские генералы, а также министры. Петр, узнав о хвастливой речи короля, обещавшего своим офицерам обед в шатре русского, царя, обратился к ним с ироническими словами:
— Вчерашнего числа брат мой король Карл просил вас в шатры мои на обед, и вы по обещанию в шатры мои прибыли, а брат мой Карл ко мне с вами в шатер не пожаловал, в чем пароля своего не сдержал. Я его весьма ожидал и сердечно желал, чтобы он в шатрах моих обедал, но когда его величество не изволил пожаловать ко мне на обед, то прошу вас в шатрах моих отобедать.
За этим же обедом царь в шутку произнес тост за здоровье шведских учителей в ратном деле. Первый шведский министр граф Пипер бросил реплику:
— Хорошо же ваше величество отблагодарил своих учителей!
28 июня русские войска с триумфом вошли в Полтаву. Преследовать шведов царь отправил драгун во главе с Мен-шиковым. Король и остатки армии безостановочно бежали, показывая преследователям спины. Лишь единственный раз они отважились повернуться к ним лицом, пытаясь воспрепятствовать их переправе через речку Кобылячку, но робкое сопротивление тут же было сломлено.
30 июня шведы достигли Днепра у Переволочны. Спасение — на противоположном берегу реки, но лихорадочные поиски средств переправы не увенчались успехом, их своевременно уничтожили русские войска; с трудом удалось обнаружить лишь несколько лодок. На них перевезли Карла XII и его охрану. Король, оставив командование генералу Левенгаупту, отправился искать убежища во владениях Османской империи, то и дело оглядываясь назад — нет ли погони. Погоня была отправлена, но настичь Карла и Мазепу, чуть раньше переправившегося на противоположный берег, она так и не смогла. Незадачливый завоеватель укрылся в Бендерах.
Три часа спустя после бегства короля к Переволочне подоспела конница Меншикова. В общей сложности в его распоряжении находилось девять тысяч человек, в то время как Левенгаупт располагал шестнадцатью. Князь знал, что перед ним стояла армия, деморализованная поражением под Полтавой и утомленная трехдневным бегством. Знал он также, что шведы не располагали ни артиллерией, ни порохом, ни запасами продовольствия и фуража. Все это вместе взятое и дало ему основания потребовать от Левенгаупта немедленной капитуляции. После продолжительных совещаний с офицерами Левенгаупт решил сдаться. 2 июля прибывшему к Переволочне Петру Меншиков доло-,жил, что сдались в плен 16 295 шведов. Трофеями русских войск оказалось все оружие, снаряжение, пушки, 400 тысяч ефимков в шведской казне и 4300— в мазепинской. Все, что шведы награбили за девять лет непрерывных побед в Польше, а затем в поверженной Саксонии, досталось победителям. Среди пленных находился Левенгаупт.